А  Р  Х  И  В  Портала "Культура"
Портал
Культура
29 мар 2024, 03:48
УРАЛ: UTC + 5 часов

««

П
У
Б
Л
И
К
А
Ц
И
И

««


 

Правила форума


1. В этом форуме обсуждаются художественные произведения, опубликованные на данном сайте, а также связанные с ними или поднятые ими вопросы.
2. Допускается обсуждение любых вопросов, связанных с искусством. Приветствуется созидательное, жизнеутверждающее направление.
3. Не допускается размещение на форуме произведений искусства, основанных на депрессивной и иной психической патологии, а также гламура, эпатажа и пошлости.

Убедительная просьба познакомиться с ОБЩИМИ ПРАВИЛАМИ УЧАСТИЯ.



Форум закрыт Эта тема закрыта, Вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 179 ]  На страницу Пред.  1 ... 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 ... 12  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 23 янв 2013, 16:59 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
АЛЕКСАНДР ГОРДЕЕВ
ПРОСТЫЕ ИСТИНЫ

Сказка про быка
В детстве, когда я просил дядю Витю, младшего маминого брата, рассказать сказку, он никогда не отказывался.
– Хорошо, – говорил он, – слушай сказку про быка.
Конечно, я уже знал её. Но другой-то у дяди Вити не было. Я соглашался и на эту, надеясь, что, может быть, в этот раз она будет куда интересней.
– Жил-был бык, – говорил дядя Витя и замолкал.
– Ну!? – напоминал я ему.
– Однажды он пошёл на луг, – продолжал дядя Витя и снова замолкал.
– Ну!? – как всегда, не терпелось мне.
– До луга далеко, он ещё идёт, – сообщал дядя Витя.
Я начинал терпеливо ждать. Но терпения у меня было немного.
– Ну!?
– Нет, нет, не торопи. Далеко же, он ещё не пришёл.
И так эта «сказка» могла тянуться весь день. Ожидая её продолжения, я мог убежать куда-то поиграть, а потом снова напомнить:
– Ну!?
– Что ну? Бык ест траву, – сообщал дядя Витя в очередной раз, – бык-то большой трёхгодовалый, знаешь, сколько травы ему надо?
В общем, бык, таким образом, уходил на луг, щипал там траву, потом шёл к речке и минут десять пил воду, потом в зависимости от своего настроения, а также от настроения дяди Вити, мог пободаться с другим быком.
Я, занимаясь своими делами в перерывах этой истории, весь день помнил про быка, постоянно предполагая, что же делает он в это время.
Наконец, вечером бык, благополучно, как всегда, возвращался домой, заходил в стайку и ложился спать.
Засыпал и я. Иногда ночью я просыпался, но тут же успокаивался, потому что знал: – бык в это время тоже спит. И в этом мире, где спал мой бык, всё было так спокойно, размеренно, надёжно.

Простые истины
Географию в нашей школе преподавал Михаил Иванович Филиппов, по прозвищу Бакыр. Он был фронтовиком и в праздники носил орден Красной Звезды на лацкане пиджака.
– Простого, элементарного не знаете! – обычно упрекал он нас на уроках.
Из-за частого повторения эта фраза вошла в наш обиход. Если, например, мой друг Серёга Морозов пожимал плечами в ответ на вопрос: – сколько сейчас времени, то я смеялся над ним:
– Простого, элементарного не знаешь!
В общем, возможностей посмеяться над этой фразой было хоть отбавляй.
Прошло уже много лет, и вот теперь я спрашиваю себя: а много ли я знаю о жизни этого простого, элементарного? Кое-что, конечно, знаю, но не сказать, чтоб уж так много. Теперь меня удивляет другое – как Михаил Иванович, с его-то жизненным опытом, сам не понимал того простого и элементарного, что в детстве знать простое ой, как не легко, потому что к простому ведёт самая длинная дорога.

Безалаберность
Прежде чем жизнь обрела нынешнюю форму, Господь испытал самые разные её варианты. В одном из них он разрешил бессмертие одного человека за счёт жизни другого. То есть, один мог запросто убить другого, забрав все годы его жизни. И что же? Дело не дошло даже до выводов. Эта цивилизация спокойно сошла на нет. И Господу стало очевидно, что лишь прочность жизни одного человека делает надёжным существование жизни всех людей. То есть, в те моменты истории, когда жизнь человеческая обесценивается, мир зависает на волоске.
Господь-то это понимает, да нас, неразумных, никак не вразумит. Сидим мы у телевизора, всё более и более равнодушно глядя на смерти и убийства, происходящие как бы между прочим, и никакой тревоги ни за себя, ни за детей, ни за будущее не испытываем…

Белые розы
Вышло всё так, как и мечтала Ева. Этот букет белых роз должен был появиться именно неожиданно.
Вернувшись со службы и открыв дверь в свой дом, Ева сразу увидела цветы, стоящие в фарфоровой вазе на столике. Конечно же, он появился здесь благодаря службе, доставляющей подарки и в отсутствие хозяев.
Ева подошла к столику, села и стала смотреть на розы. Букет был роскошным. Она слышала, как бьётся её сердце. Она приблизила лицо к розам. Ах, если б можно было почувствовать, как они пахнут! Но теперь она могла лишь помнить это. Удивительно, что розы всегда остаются розами, а человек не может всегда чувствовать их аромат. Ева подумала, что сегодня она вправе разрешить себе всё, что не позволялось все эти сотни лет: помнить ароматы, свежесть моря, музыку тихую и грустную, которая звучала тогда. Музыка, море, аромат роз…
В это верилось и не верилось. Неужели же она всё-таки дождалась? Неужели это от него? Да, были когда-то море и запах роз, и сильные мужские руки, и сухие губы. А ещё были жаркие слова и обещание ждать его хоть целую вечность. Но на самом деле это была, конечно, не вечность, а лишь малая крупинка вечности в четыреста пятьдесят лет…
Адам был тогда просто неотразим. Наверное, как думалось позже, это от чувства предстоящей разлуки, перед которой всё кажется необычным. А ведь они и познакомились-то лишь за неделю до этого. Как удивились они тогда совпадению своих имён! Видя её однажды выходящей из моря, Адам шутливо спросил: «А пена где? Ты же должна выходить из пены». – «Ты всё перепутал, – смеясь, ответила она, – из морской пены должна выходить Афродита, а Ева была создана из ребра Адама». – «Ах, из моего?!» – воскликнул он, испуганно хватаясь за бок.
Про себя же Адам процитировал тогда строчку из Уитмена «когда я, как Адам…», а она, засмеявшись, перебила его: «Почему же как? Ведь ты Адам и есть». Кажется, Адам был счастлив, что его сравнивают с тем великим Адамом. Какие же они были молодые, глупые, счастливые…
Уже тогда они мечтали о предстоящей встрече, и это он, Адам, сказал однажды, что о его прибытии она узнает по букету белых роз, которые он пошлёт ей, когда, прибыв на Землю, будет находиться в карантине.
Боже, какой великой оказалась эта крупинка вечности! Ева знала, что даже после длительной разлуки Адам предстанет перед ней лишь чуть постаревшим. Трудно сказать, что ожидает его в этой длительной экспедиции, но его сохранит сама скорость света, с которой он будет сотни лет мчаться сначала от неё, а потом к ней.
Но как сохраниться ей?! И, пожалуй, Еве удалось многое, хотя, конечно же, всё это можно было бы считать лишь внешним успехом. На недавнем медицинском осмотре им, вместе с её врачом, пришлось констатировать, что уже на восемьдесят процентов она состоит из органов, – синтетических, либо естественных, но специально для неё выращенных в лаборатории, уж не говоря о нескольких «компьютерных вкраплениях» в её тело, которых она откровенно стыдилась.
Иногда Еву охватывал ужас – зачем всё это?! Если она и дождётся его, то будет ли нужна ему такая? И тогда она уже не понимала, чего больше в её ожидании: желания встречи или страха? Зачем она так долго его ждёт? И она отвечала, так же как и в первый десяток лет ожидания: потому что обещала, потому что ждала этих белых роз, аромата которых уже не могла чувствовать, но которые стали символом их любви. Да, пожалуй, это-то ожидание и было тем, что позволило ей пережить и родственников, и подруг.
Телефон зазвонил буднично и просто.
– Ева, это я! – сказал Адам и замолк, видимо, заплакав.
Боже! Оказывается, тембр его голоса нельзя было забыть!
– Да, я слышу, я узнала, я ждала тебя, – ответила Ева, но заплакать не могла, потому что давно уже слезы не получались у неё.
– Ева, – сказал Адам, – я боюсь нашей встречи.
– Я тоже, – ответила она, – но ведь мы всё равно должны встретиться.
– Я могу приехать к тебе уже сегодня вечером, – сообщил он.
– Как!? – удивилась она. – А карантин?
– Всё изменилось. Оказывается, карантин мне не нужен.
Весь вечер Ева не находила места. Она заказала из ресторана много вкусной еды и хорошего вина, пытаясь угадать, что же больше может понравиться теперь её долгожданному Адаму. Как сильно, наверное, соскучился он по всему земному.
Он должен был приехать в восемь. Так это и произошло. Звонок раздался точно из секунды в секунду. Ева, словно не на своих ногах, пошла открыть. Это был Адам. От волнения они оба не могли говорить. Но, ужас! Он был таким, словно расстались они вчера. «Новый, как с иголочки» – так могла бы она определить его вид.
Все эти сотни лет Ева представляла, что при встрече они тут же бросятся в объятия друг друга, но теперь это почему-то оказалось невозможным. Разлуки сближают, но только не такие разлуки, но только не разлуки на такие расстояния. Обычные чувства не могли остаться обычными. Радость встречи всегда равняется ожиданию, но от такого ожидания оплавится всякая радость.
– Проходи, – сказала Ева.
И он шагнул в комнату. Но что это!? То, ЧТО переступило через порог и что говорило голосом её любимого, не было человеком! Это был робот. Обыкновенный робот. Он прошёл и сел за столик с белыми розами. Ева робко и испуганно присела напротив, невольно придвинув букет к себе.
– Ты уже всё поняла, – тихо сказал Адам, – вот почему мне не нужен карантин… Я же говорил, что боюсь встречи. Увы, наша экспедиция оказалась куда трудней, чем предполагалось. А на корабле не было той медицины, что есть на Земле. Из ста двадцати человек экипажа вернулся лишь я один. Если, конечно, это называется возвращением...
Последнюю фразу он произнес, иронизируя над собой. Ева смотрела на него, не отрывая взгляда. Смотрела, неожиданно почувствовав, что из её, как она уже давно считала, не живых глаз, катятся горячие слёзы.
– Ты вернулся один, – произнесла она, – но что тебе помогло? Что дало тебе силы?
Ей так хотелось это знать. Это был самый главный её вопрос. Вопрос, на который она знала ответ и который ждала. И любимый (всё-таки любимый) не обманул ожидания. Только вместо слов он с какой-то восковой пластикой, присущей всем роботам этого столетия, повернул голову и грустно, бесслёзно стал смотреть на букет белых роз, стоящий на столике между ними…

Как улучшить жизнь в России?
Митуп Шагдаров – певец, обладающий восхитительно красивым голосом, исполнитель сложнейших музыкальных произведений на русском, бурятском и итальянском языках – садится в такси и тут же просит водителя выключить радио, откуда слышится что-то эстрадное.
Водитель, узнавший знаменитого читинского певца (который теперь уже, правда, переехал в Москву), спрашивает, почему он должен это сделать.
– Я боюсь испортить голос, – поясняет Митуп.
– Голос?! – удивляется таксист.
– Именно голос.
– Может быть всё-таки слух? – уточняет водитель. – Я когда-то тоже серьёзно увлекался пением и кое-что понимаю в этом. Правда, таких успехов, как вы, я, конечно, не достиг…
– Каждый человек, слыша что-либо, всегда подсознательно подпевает, – говорит Митуп. – И подпевая корявому исполнению, портит голос. Стоит мне послушать немного эстрадной музыки, как тут же приходится ехать к своим учителям в Улан-Удэ для настройки голоса.
– Так вот оно что! – восклицает водитель. – Вот почему я сейчас таксист, а не певец! Я ведь столько наслушался всего, да и сейчас слушаю… Кстати, так, а чего в этом случае ждать от России?! Если мы всё это слушаем, то как нам жить хорошо и не фальшивя?

Закладка счастья
Как делать большие и маленькие пакости, нас учить не надо: у нас это обычно получается само. А если собрать коллекцию радостных уловок?
Юрий поехал во Владивосток по делам предприятия. Его провожала Маша, симпатичная курносая девушка. В поездке он её не забывал, но связаться с ней по телефону, сказать пару ласковых слов не было возможности. Сложная командировка, к его огорчению, затянулась. И вот, наконец, он в поезде и до дома восемнадцать часов пути. Теперь можно было расслабиться, и он впервые за всю командировку взялся за книгу. В книге вместо его обычной закладки оказался листок. «Здравствуй, милый, – было написано на нём, – ты сейчас в дороге и, наконец, открыл эту книгу. Знай, что все дни без тебя будут для меня днями мечтаний о тебе…». Юрий воспринял это письмо, как чудо, как самое нежное признание. Ему показалось, что между ним и Машей пролёг прочный, надёжный мост. Прочитав листок, он минут десять сидел, счастливо улыбаясь. Он не мог удержаться, чтобы не объяснить свою улыбку соседям по купе:
– Я только что получил письмо. Никогда ещё мне не было так хорошо…
Попутчики смотрели на него с недоумением.
– Вот оно, – сказал Юрий, показывая листок. – Никогда ещё мне не было так хорошо…
У тебя кто-то уезжает в командировку? Воспользуйся приёмом закладки, которой может стать и письмо, и фотография, и какая-то символическая безделушка-талисман. Вдали от дома забота и внимание дороже в бессчётное количество раз.


Паутинка
Не люблю самолёты. Постоянно узнаёшь, что они где-нибудь падают. А уж если рейс откладывается по какой-то неубедительной причине, как сейчас, то тут и поневоле занервничаешь. Мой сосед в кресле, также ожидающий рейс, – пожилой, можно сказать, обыкновенный человек. Интересен он, пожалуй, только большим перстнем на пальце, с изображением паучка. Заметив моё любопытство, сосед смущённо накрывает перстень ладонью другой руки. Но через мгновение снимает ладонь и сам же внимательно смотрит на изображение.
– Я редко надеваю этот перстень, – поясняет он. – Лишь тогда, когда нуждаюсь в защите. Думаю, что полёт на самолёте как раз из разряда опасных событий.
Сходство его мыслей с моими ещё больше возбуждает моё любопытство.
– Значит, это ваш талисман? – спрашиваю я. – Но почему именно паучок?
– Наверное, вам это покажется странным, – говорит он, – но ни талисманы, ни тотемы, ни даже богов не выбирают…
– Не выбирают?
– Конечно, нет, – отвечает человек с перстнем, – они всегда приходят сами.
Очевидно, что это заявление должно было предшествовать какой-то интересной истории. И вот что рассказал мне этот случайный попутчик.

…Двадцать лет назад я в составе экспедиции от Географического общества отправился в Южную Африку. Нам нужно было изучить одно странное поселение аборигенов, которого никогда не видели и сами аборигены. Да, да, именно так. Дело в том, что это поселение в переводе, скажем так, с туземного языка называлось «Городом Призраков». Мы должны были изучить быт и нравы людей, полностью отрезанных от цивилизации. Отрезанных не столько расстоянием или непроходимостью джунглей, сколько преданиями и легендами, запрещавшими ходить в это таинственное место. Считалось, что ушедший туда становится призраком и уже никогда не возвращается.
Базовой точкой нашей экспедиции стала одна из деревень, вся одежда людей в которой состояла только из набедренных повязок. Нас было восемь человек и жители приняли нас радушно, потому что мы не скупились на подарки. Впрочем, подарком для них было всё, начиная от консервной банки из-под сгущённого молока и кончая целлофановым пакетом. Свой палаточный лагерь мы разбили недалеко от деревни, чтобы ничем их не тревожить. Всё, что нам требовалось от них, это их мирное настроение и проводник, способный провести нас в Город Призраков.
Пока мы ставили палатки, жители окружили нашего переводчика, нанятого нами в соседнем селении. Конечно же, он рассказывал им о нас и о нашем путешествии всё, что знал, и мы заметили, как меняются их лица, становясь всё более испуганными.
Среди людей, внимающих переводчику, был и шаман, на теле которого помимо набедренной повязки была ещё настоящая коллекция различных деревянных фигурок. Переводчик сообщил, что шаман приглашает нас в свою хижину. Руководитель экспедиции, разведя руками, выразил озабоченность за сохранность вещей. Тогда шаман поднял с земли палку и кругом очертил лагерь. По словам переводчика, это была самая надёжная охрана.
Усевшись в своей хижине, покрытой сухими широкими листьями, шаман раскурил трубку и, затянувшись несколько раз, спросил:
– Почему вы хотите умереть?
Некоторое время мы сидели, как пришибленные. Шаман так уверенно задал свой вопрос, что все мы невольно почувствовали себя, скажем так, не совсем уверенно. И ничего кроме простого пожимания плечами мы изобразить не могли.
Шаман объяснил, что в и этом, и во всех ближайших селениях людей не хоронят, а просто посылают их в сторону Города Призраков, когда они становятся слишком старыми или больными.
Чем больше рассказывал шаман, тем больше меркла наша загадка. Что было удивительного в том, что из джунглей не возвращаются больные и старые? Они или сами умирали там или доставались зверям. На какое-то мгновенье мы почувствовали разочарование – вполне возможно, что никакого Города Призраков нет вовсе. Стоило ли ради такого ответа так долго ехать сюда, пробираться по джунглям, преодолевать многочисленные чиновничьи препоны этой страны.
– А как вы поступаете с теми, кто у вас погиб или с теми, кто не может уйти сам? – спросили мы.
– Мы относим их в лес, а ночью их забирают призраки.
– Но откуда призраки знают, когда приходить за ними?
– Призраки знают, – спокойно заверил шаман.
– Но откуда они могу знать? – нетерпеливо спросил кто-то.
– Призраки есть всюду, – сказал шаман, поведя рукой по сторонам, – они и сейчас вокруг нас. Иногда я их вижу.
– Ещё бы, – хмыкнув, заметил кто-то, – курит-то он, кажется, что-то вроде анаши.
– А здоровые люди туда уходили? – спросил руководитель экспедиции.
– Да, – ответил шаман.
– Кто? – чуть не в голос спросили мы.
Уходили три их соплеменника, в разное время приговорённые к изгнанию. Что ж, это было уже горячей. Там, и впрямь, могло существовать какое-нибудь селение, из которого изгнанники просто не хотели возвращаться.
– Однажды туда улетела железная птица с крутящимися крыльями, – сказал вдруг переводчик, переводя слова шамана, и мы поняли, что речь идёт о вертолёте.
– И что? – спросили мы.
Шаман сделал печальное лицо и не ответил.
– Он не вернулся, – сказал переводчик, удивив нас тем, что жесты тоже можно было переводить, как слова.
– Наверное, это был тот вертолёт, в котором летели русский, англичанин и американец, – пошутил кто-то.
Все невольно улыбнулись – очевидно, каждый вспомнил какой-то из множества расхожих анекдотов о том, как эти персонажи попадают в руки дикарей. Понятно, что переводчик и шаман смотрели на нас, улыбающихся, как на идиотов.
– Вот мы и проверим, – вставил кто-то ещё, – кто же всё-таки: русский, американец или англичанин остался в живых.
Шаман поднялся на ноги и что-то сказал переводчику.
– Он предлагает купить у него тотемы, которые могут вас защитить, – перевёл тот.
Это предложение развеселило нас ещё больше. Однако шаман не промах – уж, не для того ли, чтобы мы купили его игрушки, он так долго запугивал нас? Что ж, многим его предложение понравилось. Уж если покупать сувениры, так лучше у настоящего шамана. Тотемы, предлагаемые им, представляли фигурки разных зверей: тигров, пантер, носорогов и прочих, и, по словам шамана, в них заключалась сила именно этих животных.
Конечно же, несмотря на шутки, тотемы были выбраны самые мощные. И теперь вместо имён у нас появились Тигры, Пантеры, Носороги... Я ничего выбирать не стал, не веря в защитную силу кусочков дерева. А фигурку как сувенир решил купить на обратном пути. Шаман, заметив, что лишь один я остался в стороне, спросил о причине.
– Покровителя не выбирают, – ответил я, – покровитель находится сам.
Наверное, я сказал полную глупость, и потому шаман, выслушав перевод моих слов, лишь задумчиво посмотрел на меня и ничего не ответил.
Наш руководитель, или теперь уже Носорог, спросил шамана о проводнике.
– Здесь не нужен проводник, вы просто пойдёте туда, – ответил тот, махнув в сторону запада.
Утро следующего дня выдалось ясным и солнечным. Но вот первая неприятность: наш переводчик отказался идти дальше, ссылаясь на то, что не может знать языка призраков. Мы тут же удвоили плату за его услуги, но он был непреклонен. Что ж, нам ничего не оставалось, как идти без него.
Провожать нас вышла вся деревня. Наше спокойствие было им непонятно. Их лица были любопытными, печальными и как бы прощальными. Они прощались с нами навсегда. Признаться, это подействовало на меня. Впервые я подумал, что не слишком ли мы самонадеянны, не прислушиваясь к людям, которые веками живут на этой загадочной земле.
К нам подошёл шаман вместе с переводчиком, который после своего отказа держался от нас поодаль.
– Тропы в Город Призраков нет, – сообщил нам шаман. – Тропа идёт лишь до камня, куда мы относим мёртвых. Дальше непроходимый лес. Вы можете вернуться, если заметите, что становитесь призраками. Тот, кто ещё не стал им, может делать шаг назад, тот, кто уже призрак, назад идти не сможет.
– А как далеко идти? – спросил Носорог.
– До заката солнца вы уже станете призраками…
В ответ на этот, не самый оптимистичный, прогноз мы только усмехнулись. Хорошо, однако, что, это совсем близко – всего-то один день.
Тропы хватило, пожалуй, минут на пятнадцать. Она оборвалась у каменной плиты, куда, видимо, и приносили покойников. Но дальше не было ни следа. За камнем стеной стояли джунгли. Мне стало не по себе. Если сюда действительно приносят покойников, то куда они исчезают и кто совершенно бесследно уносит их?
Весь день мы пробирались по густым зарослям, а к вечеру наткнулись на тропу. Это и обрадовало и испугало нас. Тропа была не звериной. Её явно протоптали люди. Вот именно – люди, а не призраки. И теперь рассказы шамана показались нам полной нелепостью. Ещё раннее, фантазируя о том, как может человек превращаться в призрака, мы представляли этот переход как незаметное для самих себя засыпание и теперь, уже шутя, стали время от времени окликать друг друга, как бы не позволяя заснуть или «уйти в призрак».
– Эй, Носорог, – кричал Тигр, идущий посредине цепочки, – миражей ещё не видишь?
– Нет, – отвечал Носорог, идущий первым, – впереди всё также реально, и никакого вертолёта с русским, американцем и англичанином я не вижу. Спроси лучше Атеиста, не превращаются ли его пятки в призрачный туман? Может быть, наше превращение начнётся с него?
Атеистом теперь звали меня, замыкающего в этот день всю нашу вереницу.
– У меня всё нормально, – откликнулся я, – и пятки мои на месте.
И тут-то, едва сказав это, я вынужден был остановиться как вкопанный. Через тропу, по которой только что прошли мои спутники, тянулась серебряная паутинка. Что, казалось бы, страшного в обычной паутинке, но никогда ещё я не испытывал такого ужаса, как теперь, увидев её. Я стоял и не мог шагнуть, я не сразу смог даже что-либо произнести или крикнуть. А мои товарищи, только что прошедшие по тропе, с каждым шагом удалялись дальше и дальше.
– Стойте! – наконец, крикнул я.
Они в недоумении остановились и разом оглянулись. Тропа в этом месте закруглялась, и я видел их всех. Меня поразило то, что Носорог, идущий первым, виделся мне словно в тумане. Для меня стало очевидно, что с ними и впрямь что-то происходит.
– Сделайте шаг назад! – крикнул я.
Ответом мне был дружный хохот.
– Ну, и Атеист! – сказал Носорог, смеявшийся больше всех. – Ладно, пошли! Кажется, я уже вижу что-то вроде крыш… Там что-то есть…
И это решило всё. Всем так хотелось достигнуть цели, что они тут же переключились на сообщение Носорога.
– Не отставай, догоняй нас, – крикнул мне Тигр из середины цепочки.
Все повернулись спинами с высокими рюкзаками и двинулись дальше, уже не сомневаясь, что я их догоню. Но я не знал, что делать. С одной стороны, мне не хотелось выглядеть смешным, но и шагнуть за паутинку я тоже не мог. Я просто стоял и молча смотрел им вслед. Нет, они не превратились на моих глазах в какие-то облака, они просто вполне реально скрылись за поворотом тропы. Я продолжал слышать, как, удаляясь, они смеялись над чем-то, возможно, над моей просьбой, воспринятой как шутка. Но для меня было уже всё понятно. Я поверил сразу во всю реальность этой фантастичной ситуации. Эта невесомая паутинка заставила меня поверить в то, что мир вокруг меня вовсе не такой, каким я привык его видеть. Я даже успел понять, что окликать друзей уже не стоит. Даже если они услышат меня, даже если поверят мне, то всё равно уже не вернутся.
Но могу ли я сам? Снова окатившись холодным потом, я сделал шаг назад. Обычный шаг. Я сделал его без труда. Повернувшись, я для верности отступил ещё на три шага, сбросил с плеч рюкзак и сел на него. Если всё это не правда, то уже в ближайшие минуты друзья, обнаружив, что я не иду следом, отправят кого-нибудь проверить, в чём дело. Мне нужно просто подождать. Съедаемый москитами, я просидел на тропе около часа. Но никто не вернулся.
К вечеру следующего дня я вернулся в селение. Ожидая экспедицию, я жил в деревне целый месяц. Однажды, сидя в жилище шамана, я перебрал все его фигурки, но не нашёл среди них тотема с изображением паучка. Видимо, шаман не считал его существом, обладающим значительной защитной силой.
А этот перстень я заказал в мастерской, когда вернулся домой. Так что необдуманная фраза, сказанная мной шаману, оказалась истиной – богов и покровителей не выбирают. Выбирая, можно ошибиться. Всё истинное приходит само.

…История путешественника заканчивается во¬время. Объявляется посадка на самолёт. К трапу мы идём вместе с ним, и я всюду с почтением пропускаю его вперёд. Никакого страха перед полётом у меня уже нет.


Дайте мне точку опоры...
Иван Степанович был обескуражен. Телефон звонил не переставая – почему-то нынче о дне его рождения помнили все друзья. А вечером многие из них пришли с поздравлениями.
– Я просто не понимаю, что это сегодня со всеми, – чуть хмельной и совершено счастливый сказал он жене, когда гости разошлись. – Наверное, вся причина в тебе. Мне кажется, что с твоим появлением вся жизнь поворачивается ко мне лицом.
– Просто у тебя очень хорошие друзья, – мягко улыбаясь, ответила она.
Откуда было Ивану Степановичу знать, что накануне вечером Нина Ивановна (а они оба были уже не молоды) обзвонила всех его друзей, с которыми успела познакомиться за полгода замужней жизни, и напомнила о сегодняшней дате.
Только и всего – такая мелочь! Конечно, это было некоторой её хитростью, но бесспорно то, что один человек и впрямь может повернуть весь мир лицом к тому, кого любит. Вероятно, любовь и есть та точка опоры, которая позволяет это сделать.


Угольки
Господь Бог завтракал на открытой веранде, когда ему сообщили о том, что произошло на Земле за прошедшие сутки: сколько человек умерло, сколько покончило самоубийством, сколько погибло в авариях и катастрофах. Привычно, досадливо покивав головой, Господь протянул ладони ковшичком к докладывающему ангелу, и тот высыпал ему пригоршню горячих углей-талантов, возвращённых с Земли. Сегодня среди них попадались и крупные ярко-красные угольки, были и небольшие, едва мерцающие в прозрачном воздухе. Какой-то из них славно послужил людям, какой-то оказался для избранника не более чем неудобство. Вчера их было примерно столько же. Пересчитывать угольки не имело смысла: достаточно и того, что Господь знал точное общее и неизменное число талантов, полагающихся Человечеству. Это на Земле наивно думали, что чем шире круг людей, тем больше становится талантов. Увы, увы – на небесах всё посчитано.
Господь поднялся с кресла. Сойдя по ступенькам веранды, он надел мягкие, как пух, шлёпанцы и направился по аллее сада, усыпанной звёздной крошкой. Угли жгли руки, и он продолжал пересыпать их с ладони на ладонь. Около золочёных ворот Господь чуть задержался, цепляя пальцем крючок задвижки. Выйдя за ворота, он поднялся на невысокое облако и глянул вниз на бушующее людское многоголосое море. Господь ещё раз взглянул на угли, собрал их все в правую руку и широким жестом сеяльщика вдохновенно швырнул вниз. Похлопав ладошками так, чтобы вернуть людям и мельчайшую пыль талантов, он поспешил к прерванному завтраку.
Рассвет ещё только начинался, и над головой в бесконечном небе гасли бледные звёзды. На ароматных цветах, на листьях зеленеющих яблонь блестели капельки росы.
У Господа это было любимое время для размышлений.
Да, когда-нибудь угольки, посеянные сегодня, снова вернутся на облако. Вернутся для того, чтобы опять-таки быть посеянными. Вернутся-то, конечно, все – это Господь уже знал. Однако одного не знал даже он – смогут ли люди полностью использовать силу сегодняшнего посева?


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 24 янв 2013, 11:50 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ
НЕОКОНЧЕННЫЕ РАССКАЗЫ
У МОРЯ
И, конечно, был шторм. Вечерний, с багровым закатом и тучами, бегущими за горизонт в море. И волны с белыми головами ломали себе кости на скалах и на камнях пляжа. Они грозно ревели, разбегаясь для прыжка, бились в берег и, превратившись в белое кипящее молоко, зло шипели, возвращаясь в море.

Эта история случилась в Югославии, в этом сказочном уголке земли, в городке, который называется Дубровник. Был конец сентября - золотое время для всех, любящих одиночество отдыхающих, да и для жителей, потому что волны туристов схлынули в Италию, Германию, Францию и Россию и восстановилось подобие покоя. Даже музыка из ресторана звучала мягко и сентиментально.

Но... повторяю, был шторм, и ветер, и волны и все, что положено. А какая-то женщина плыла совсем близко от берега, взлетая на волнах и снова исчезая. Она пыталась выбраться на пляж, но снова и снова море затягивало ее обратно. Она еще не успела испугаться, потому что силы пока не покинули ее и берег был так близко. На пляже сидел только один человек, голый по пояс. Он рисовал шторм и закат и глядел поверх волн, а потом снова в альбом. Вот он что-то подправил, понаклонял голову вправо, влево и... заметил женщину. Конечно же, он бросил альбом и кисть и бесстрашно прыгнул в пучину. В два-три взмаха оказался он рядом с женщиной, взял ее за руки и... одна особенно огромная волна швырнула их вместе на песок - мокрых, тяжело дышащих и, безусловно, красивых.

- Любишь плавать в шторм? - спросил он по-русски и довольно грубо - на ты, потому что ведь все равно не поймет.

В ответ она подняла голову и просто и безгрешно поцеловала его, а потом без улыбки ответила по-русски:

- Люблю!

- Вы русская? - опешил художник.

- Нет.

- Впрочем, это неважно - все национальности тонут одинаково. А все-таки откуда вы?

- Из Франции. А ты? - она перешла на ты, наверное, из-за плохого знания русского.

- Из России! Разве незаметно?

- Заметно.

- Хорошо еще, что вчера у меня не получился рисунок и сегодня я пришел снова! - сказал он.

- Хорошо,- ответила она.

Они продолжали лежать на камнях, а языки пены пытались схватить их за ноги и утащить в море. Говорили они пустяки, но почти кричали из-за грохота и могло показаться, что они ругаются.

- Как тебя зовут? - спросил он.

- Катерина. Катя! Как хочешь! А тебя?

- Александр! Очень приятно!

- И мне.

- Может быть, встанем?

- Нет! Так хорошо!

- Ничего хорошего в мокрых штанах. Кстати, нужно идти по городу. Где твои вещи?

- Там,- она указала в море и улыбнулась.

- А... Ты оттуда! - догадался он.- Русалка! Дочь Посейдона!

- Что такое русалка?

- Отложим изучение русского фольклора! Я серьезно.

- И я серьезно. Вещи смылись.

- "Смылись!" - передразнил он.- Не смылись, а смыло. А как пойдем?!

- Если пойдем вместе, ты дашь мне брюки.

- Что? - удивился он,- А я?

- У тебя есть альбом!

- У меня еще есть кисть,- сказал он,- и палитра.

- Пол-литра - это замечательно,- воскликнула она,- потому что мне холодно! Отвернись!

Она встала, отошла в темноту, и, когда он отвернулся, стала выжимать волосы и купальник, и потом крикнула:

- Давай брюки.

Он послушно разделся и отдал. Она выжала джинсы, надела их и хихикнула:

- Как раз.

Здесь они впервые взглянули друг на друга и остались довольны. Из ресторана доносилась та же ласковая мелодия, она пробивалась сквозь шум моря, а когда они пошли прочь от воды, звук стихии ушел, а мелодия стала внятнее и громче.

По набережной шла странная пара: босая женщина в мокрых джинсах и купальнике и мужчина в плавках и рубахе, неловко прикрываясь альбомом. Люди, улыбаясь, смотрели на них, а они продолжали знакомиться:

- Откуда ты знаешь русский? - спросил он.

- Я работала в Москве три года и была замужем за русским переводчиком.

- А теперь?

- А теперь я не замужем за переводчиком.

- Почему? - задал он глупый вопрос.

- Он плохо переводил,- ответила она.

- А теперь?

- Теперь он переводит лучше.

- Нет! Что ты делаешь теперь?

- Преподаю в колледже русский.

Они подошли к отелю на самом берегу, к отелю, где она жила.

- Я пойду переоденусь,- сказала она.- Хочешь зайти?

- В таком виде? Тебе удобно?

- Конечно нет,- согласилась она.- Но совсем не лучше выходить с мокрыми брюками. Хотя я тебе брошу и с балкона.

- Ромео одевает брюки под балконом Джульетты. Бедный Шекспир!

- Так и договорились! - сказала она,- Дай мне твою рубаху и жди здесь.

- Караул! Раздевают,- сказал он, снимая рубаху.

- Что такое "караул"? - спросила она.

- Караул - это караул.

- А, понятно! Я сейчас.

И она вошла в холл и независимо спросила у портье ключ. В окне второго этажа вспыхнул свет, а через паузу вниз полетели брюки и рубаха. Ромео оделся, и к нему спустилась Джульетта в красивом платье и причесанная.

- Ты уже одет? - Спросила она.

- О, да! Только не так красиво.

- Давай я тебя причешу.

Она расчесала ему волосы, как ей нравилось.

- Вот так! - сказала она и снова его поцеловала.- Всё!

- Нет не всё! Пойдем продолжать переодевание. Ко мне - это рядом.

Он тоже жил в отеле, тоже на берегу. В том самом, откуда слышылась музыка.

Пока он был под душем и одевался, она смотрела его картины и они ей, конечно, нравились.

- Ты поешь? - спросила она, когда он был готов, и кивнула на гитару.

- Напеваю.

- А какая разница?

- Ну, я говорю нараспев стихи и перебираю струны. Получается печально и интимно. Вот так! - Он перебрал струны.

- Спой!

- Я не пою.

- Ну поговори под гитару,

- Как-нибудь потом. Пойдем что-нибудь съедим и выпьем!

Они спустились в ресторан. Официанты узнавали его и благосклонно оглядывали его спутницу. И из уважения приветствовали его по-русски. Только вместо "здравствуй" говорили "спасибо!".

- Они тебя любят! - сказала она, когда они устроились за маленьким столиком на террасе - прямо над морем.

- Они любят русских,- ответил он.

- Почему?

- Потому что мы славяне и из-за войны. В Югославии знают, что это такое.

- Везде знают, что это.

- В Югославии особенно. Они даже говорят: наша страна до Владивостока.

Оркестр заиграл какую-то русскую песню, и певица спела ее по-югославски.

- Мне мясо,- сказала она официанту,- и кофе.

- Мне тоже и что-нибудь выпить.

- Русская? - улыбнулся официант.

- Нет! Француженка.

- Но это то же самое,- нашелся официант, не желая ее обидеть, и убежал.

- А ты красивая,- сказал он вдруг,- жаль, если бы ты утонула!

- Я не утонула бы. Ты что рисуешь?

Он рисовал на салфетке.

- Тебя! Как ты выходишь из воды. Из морской пены! Афродита пенорожденная!

- Нарисуй что-нибудь из Москвы.

- Хорошо! А ты будешь узнавать, что это.

- Я постараюсь, если ты хороший художник.

- Я хороший!

- Я говорю, если ты хороший художник.

- Я хороший художник. Что это?

- Это Кремль.

- Надо же. Неужели похоже?

- Похоже.

Салфетки с видами Москвы ложились на стол.

- Этого я не узнаю,- сказала она.

- Это мой дом.

- Где это?

- На Садовом кольце, около площади Маяковского.

- А это набережная Сены! Ты был в Париже?

- Нет! Но это набережная Москвы-реки.

- Может быть,- я не помню.

- Но это, правда, площадь Согласия,- воскликнула она.- Откуда ты знаешь?

- Видел в кино. И вот еще.

Он набрасывал карандашом контуры всем на свете знакомых парижских достопримечательностей, и оркестр вдруг заиграл французскую мелодию, сразу после русской, без перехода, и певица спела ее по-югославски.

Пришел официант, чему-то ухмыляясь. Это, вероятно, он попросил оркестрантов сыграть что-нибудь для французской гостьи.


ПАРУС


Ветер дует в мою бога душу, рвет и треплет, и подгоняет, чтобы быстрей, быстрей. Мачты стонут, парус натянут до предела, как кожа на ребрах, готовая лопнуть. То колет, то бьет наотмашь. Он дует слишком сильно. Он учел только возможности крепкого корпуса: мол, выдержит - не один шторм его трепал. Но душа чувствительна к ударам,- лопнула, и в ней дыра. И теперь сколько ни дуй - все в дыру, и судно на месте. И ветер напрасно тратит силы.

Надо залатать, а ветер и этому мешает,- он нетерпелив, как боксер после того, как послал противника в нокдаун и хочет добить. А ветер хочет, чтобы я плыл быстрее - туда, куда он дует. Но ведь у меня есть руль,- и можно, используя силу ветра, плыть другим путем. А тот, который он предлагает... Можно поворачивать влево или вправо, можно даже идти галсами против ветра.

Научился ходить против!

Корабль борется с ветром. А я стою, и ветер злится, что не может сдвинуть меня с места. Но страшно, что я сам тоже хочу двигаться. Здесь наши желания совпадают. Хочу... и не могу.

Но уже, я слышал, есть корабли с мотором, они не подставляют щеки своих парусов под удары ветра. Они возьмут меня на буксир.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 31 янв 2013, 08:35 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ДМИТРИЙ ЯКУШЕВ
КРЕЩЕНСКИЕ ДУМЫ

На Земле родился Человек

Говорят, что мы, как одно целое.
Если прикоснуться к тебе,
можно почувствовать пальцы на своей руке.

Его рождение здесь было неожиданностью. На самом деле, уже никто и ни во что не верил. Поэтому буйство фантазий тех, кто больше не ждет, обросло красками правил жизни и надежд, заведомо неисполнимых. А еще были завоеватели. Они верили в силу оружия и своего духа. Любви не было, ее изгнали. Теперь предпочитали не любить, а верить в кесаря и служить земным богам. И действительно, так устраивало всех, даже борцов с иллюзиями нашей молодости, ставших божествами наших желаний и наших мнений. Можно было договориться, назвать одного самым главным воплощением Небес на Земле. К кесарю можно было притронуться, он пил вино, которое называли божественным нектаром. Его можно было увидеть и даже выпросить кусочек хлеба или земли на старость. А что будет дальше, никого не волновало. И так понятно, что некроз. Так зачем же об этом думать. Ведь это так глупо, правда?

И вдруг на Земле родился Человек – неожиданность для тех, кто занял Его место и уже давно все решил. Он ходил по улицам наших городов, говорил с людьми – они называли себя самыми верными на этой Земле и гордились этим. Так проходили дни. Они превращались в мучительные минуты ожидания, а каждая секунда становился все тяжелей, с каждым ударом сердца, отдаваясь болью в висках. Одиночество, как мрак, сгущалось в нечто вязкое и неприятное. Непонимание – стало спутницей и горстка наивных в своих надеждах подарить свет и радость людям мужчин и женщин. Очень быстро выяснилось, что Он по своим законам живет и не подчиняется выдуманным правилам. Было очевидно, что страх неведом ему, как тому, в ком нет подлости. Он может достать небо рукой и звезды в руках Его. А еще Он может ходить по воде и страсти бегут от него в свиней, падающих в пропасть. И смерть бежит от Него, потому что не выдерживает слез в Его глазах.

Человек говорил странные вещи и Его никто не понимал, даже самые доверчивые. Человек говорил, что мы, как одно тело, и в груди каждого бьется только одно сердце. И есть Отец у нас. А он Сын. Нет среди нас больше тех, кто только себя считает центром Вселенной. А еще, что лучше для нас есть Его Тело и пить Его Кровь. Нежели ненавидеть друг друга. Да, так и говорил, что бы теперь мы питались только Им и дышали Утешителем, который придет. Никто не понимал, о чем Он говорит. И узы непонимания, давили, как вериги, не давали больше ходить, доставляя боль. Но надо было выполнить все. Человек говорил, что Он пришел только к сынам Авраама, а это те, кто видит Бога и борется с ним. Так же, как мы прикрываем свое лицо рукой от Солнца, а оно все равно светит, выжигая тьму. Сыны наследия Авраама, верного в своей вере родить ребенка даже тогда, когда состарился, потому что ему пообещал Тот, имя которого Чудно. Бога видит тот, кто страдает от скорби, когда больше нет Любви, и ждет своего освобождения. И его вера, как вера Авраама, не утихает даже тогда, когда состаришься.
Он говорил, что меч принес на Землю, а не мир. Меч, отсекающий засохшие ветви от ствола. И разделение теперь будет среди нас. И Его снова не понимали. Все и так видели одиночество в глазах друг друга. Но никто тогда не мог и представить себе, что мы снова станем одним целым. А засохшая маслина будет уничтожена, как не приносящая плода. Так говорил Человек. Царство Его – это не царство этого мира. Его правда – это не правда этого мира. Его Любовь больше, чем ненависть этого мира. Мир закончится, а Он будет жить. И так будет всегда.

Человек сказал, что Он тот, кого так долго ждали. И смерти больше не будет, ее уже нет. Он тот, Кто обещан был Адаму. Чудный советник, Ветхий днями. Он говорил о том, что вывел людей из рабства. Дал сына Аврааму, как шанс для тех, кто от Бога. И сказал, что снова придет, чтобы судить народы.

Он и есть Бог. Потому что вся сила Отца в Сыне. И только тот, кто примет Сына, сможет увидеть Отца. Христос – Логос Бога Отца. Неужели кто-то считает, что от Бога исходит не Бог и рождается не Бог. Полнота Бога заключается в Нем самом. Он независим, Его пути, не наши мысли. Он принадлежит только себе. Он содержит мир в себе, а не мир содержит Бога. Его слушали и не могли терпеть.

Когда Христа распяли, солнце померкло. Но только на секунду. Есть правда в этом мире. Добро всегда больше зла. Сила жизни всегда больше силы смерти. А за смертью приходит Воскресение. Три страшных дня прошли. И рано утром Христос Воскрес. Исполнив очередное обетование для нас. Значит и все остальное тоже исполнится.

* * *
Бог с вами. Идите…

Сколько же раз в жизни тебе хотелось отомстить за себя. Восстановить попранную справедливость и почувствовать радость от этого. Ведь этот мир создан для того, чтобы мы сделали его добрым. Но проходило время и появлялось чувство неудовлетворенности. Эта неудовлетворенность от жизни, которая прожита уже немало и теперь ты знаешь, что в этом мире все не так, как в королевстве эльфов. И людям даже это нравится. Вот идешь по улице и смотришь на лица прохожих и понимаешь, что им нравится, когда ты одинок и несчастный, а они добрые и счастливые. Но как же это несправедливо!
Каждый год ждешь наступления нового года, а потом еще одного. Это ожидание похоже на игру в рулетку, а ты игрок, бросающий кости и играющий в прятки со своей судьбой, в надежде выиграть партию и стать богатым. Так уходит время, остаются только сожаления и осознание того, что ты играл с кем-то очень богатым, он всегда перекрывал твои ставки и сознание собственной ничтожности, познаваемой в нищете, давило на грудь и требовало сатисфакций. Но все заканчивается когда-то в этом мире. И одна грусть сменяет другую. Теперь уже неважно, кто обижал тебя позавчера, теперь ты живешь обидами вчерашними. И прохожие, если присмотреться внимательно на них, тоже живут обидами, полученными вчера. Люди, у которых взгляд направлен в прошлое, поэтому мы не видим будущего. Наши глаза заняты.
И вот наступает момент, когда понимаешь, что так жить больше нельзя. Просто это глупо. На самом деле, времени не существует, прошлое уже мертво и никогда не вернется, даже если ради этого попробовать залезть на самую высокую гору в мире или же переплыть самый большой на свете океан. Надо оставить все и идти дальше. Так этот мир устроен. Здесь никогда нельзя останавливаться и оглядываться назад, разве только для того, чтобы отдать свои долги, тянущие тебя в пропасть. И вот, присев немного на дорогу, ты берешь свой посох и идешь дальше по пути, который ты не определял, но это твой путь понимание этого придет позже, когда наступает час истины для каждого из нас.
Но нельзя просто так бросать свое прошлое. Его нужно проводить с миром. И лучший способ для этого, отдать его Богу. Тому, кто в Вечности живет и знает число песчинок на пляже, где ты гулял, число звезд на небе и твоих молитв, как слезинок на стекле окна. Ему принадлежит мир, который приходит и уходит. Отдавая свое пришлое Богу, ты приобретаешь будущее, а оно прекрасно, как утренняя заря, как росы на поляне, где ты гулял, пока был маленьким, как песни утренних птиц. И только тут понимаешь, как же тяжело расставаться с самим собой вчера, когда ты уже сроднился с ним. Но так надо, чтобы подарить будущее не только себе, а еще тем, кто будет любить тебя завтра.
Каждую ночь они приходили ко мне. Воспоминания о том, что было. Они садились на краешек дивана и ждали, когда на них обратят внимание. А потом достигали твоего сердца и закрывали твои глаза. Ты для них покойник, который нуждается в погребении, а не живая душа, ищущая Бога. Их невозможно гнать, ведь они будут плакать и разжалобят твою добрую душу. Поэтому остается только отпустить свои воспоминания с миром. Идите, Бог с вами. Идите…
Завтра был день, он был самым замечательным на свете. Молодость рук перетекала в выражение глаз, как звезд, сияющих на утренней заре и готовых дарить радость ждущим. Больше не было печали, больше не было разочарований. И больше ты уже никого не ждал, потому что самое главное в твоей жизни уже случилось, ты встретил свою Любовь. А вместе с нею перестал жить во времени и Вечность окружила тебя Своей Материнской заботой. Смысл жизни не был потерян, наоборот, теперь он приобрел полет самой высокой птицы на небе, живущей только в облаках и радующейся лучам тепла, исходящего от Источника всего в этом мире. Помни, Он любит и ждет именно тебя.
* * *
Вас интересует обоснование существования души и бессмертия? Сразу же отмечу, что это достаточно сложный вопрос. Но тем не менее. У каждого из нас есть дома компьютер, в котором обрабатывается некая информация. Но никому в голову не придет утверждать, что компьютер является источником информации. Приемником да, но не источником. То есть информационное наполнение виртуального пространства зависит от нас с вами, но не "железа". Конечно же, возможности ИТ Техники оказывают влияние на качество обработки информации и конечном результате, но не являются ее источником. Попробуем провести аналогию с нами. Наша материальность оказывает влияние на конечный результат формирования личности человека, под которой будем пока что понимать совокупность психической деятельности индивида, ориентированной на социум. Но наша материальность не является источником нашего духа или же нашей душевности. Влияние оказывает, но не более того. Таким образом, у каждого человека помимо "железа" или тела, есть то, что не является материальным, но входит в основу личности человека. Его ипостась (подставка в переводе) или же душа. Она не материальна, но испытывает на себя влияние нашего мира. Ее природа выходит за рамки пространственно-временного мира. И поэтому мы ее предпочитаем называть трансцендентной. Это всего лишь значит, что она не подчиняется законам физического времени. Как следствие, бессмертна. Отсюда вывод, если вы ее чрезмерно "материализуете", она умрет. Так как будет отягощена страстями. Структура души, это своего рода ментальное тело человека, включающее в себя его Я и его чувства. Развивая эту тему дальше, рассмотрим следующий пример. Предположим, вы пытаетесь создать искусственный интеллект. Можно использовать самые совершенные технологии для формирования некоего подобия мозга, предназначенного для обработки информации, но у него должен быть внешний источник. Или же своего рода Отец. То есть тот, который может отдать себя для формирования "портрета" создаваемой личности в виртуальном мире, которая станет носителем образа. Для нашего случая, виртуальным является наш физический мир, который можно назвать матрицей. А за его пределами мы не были. Это мир, который не подчиняется известным нам законам, и мы его можем называть трансцендентным, а также иррациональным. Так вот наша душа родом не из этого мира. Но она может умереть. Ее будущее в ваших руках.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 фев 2013, 13:47 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ГЕНРИ ГЕНСАР
ЛОГИИ ПОСТ-ХРИСТИАНСТВА ИЛИ ПРОДОЛЖЕНИЕ НЕСКОНЧАЕМОГО РАЗГОВОРА
Молчаливый разговор

Я разговариваю с Богом каждый день, то просто рассказывая о том, что происходит в моей жизни, то что-то спрашивая, то о чём-то прося. Получая только немой ответ. Ищу способы доказывания своего наличия и необходимости. Предлагаю ему увидеть мои старания и успехи. Я пытаюсь достучаться словом, делом, музыкой, рисунками… Может то, что я делаю не так уж важно и не так интересно Богу, чтобы обращать на меня внимание. А может он так доверяет мне, что просто полностью безнадзорно отпустил меня погулять.


Вначале о логике

Той самой логике, которую требуют люди в спорах о Боге.
Всё ничего-бы, если бы эта самая логика была ОДНА на всю Вселенную.
Но…. увы-с…. У человека своя логика, у муравьёв – своя, у обезьян, «инопланетян» – своя.
Да что там говорить, даже у людей не существует универсальной объективной логики. Любители кабаков мыслят категориями иными, чем моралисты. И у одних и у других – своя логика. Нет ЕДИНОГО инструмента по оценке явления вселенского масштаба.
НЕТУ-ТИ!
Картинка нашего мира (в том числе и ОБРАЗ Бога), зависит от нашего восприятия.
Например, вы идёте по лесу. Под ногами небольшой муравейник.
Как вы думаете, муравьи вас видят?... А если они вас видят, то что они видят?... Как они вас оценивают?... Как облако, или как игру света и тени?... Они могут понять, что перед вами высокоразвитый гуманоид?... С чем они идентифицируют вас?
На этот вопрос невозможно ответить. Так же невозможно, как невозможно объяснить НЕЧТО, что лежит за пределами восприятия данные нам Богом.
Нашему познанию отведён лимит – От и ДО.
Логика – инструмент обслуживающий наши желания, поступки и похоти.
Было-бы желание, а уж логику какую-нибудь пристегнуть можно.

О представлении Бога.

Часто Бога представляют человекоподобным. На это есть указание Священных Писаний – «И создал Бог человека по образу и подобию своему»
Но может оказаться так, что этот «образ» и «подобие» не чисто формальное сходство, а – духовное. Лёд внешне не похож на воду, но это… ОДНО И ТОЖЕ.

Слышит-ли нас Бог?

Предположим, что вы дачник-садовод.
Вы создали свой участок. Если вы человек лишённый вкуса, то вы создадите один ландшафт. Если у вас есть вкус, то создадите другой ландшафт. Вот этот и называется «по образу и подобию».
Вы – творец (Бог), а ваш участок – ваше творение. И ваша задача не ставить все ЭТО в зависимость от какой-то одной травинки/цветочка, а блюсти своё Творение целиком. Для вас важен не один цветок, а ВСЁ.
Ваша задача в том, что бы энтропия вашего творения оставалась величиной постоянной.
Нет, я не исключаю, что на вашем участке есть ма-а-а-альний цветок, который вам больше всего нравится и является «изюминкой» вашего Творения. Вы даже можете оказывать ему предпочтение.
Но… если вдруг…этот цветок, развиваясь, начинает угрожать ВСЕМУ вашему саду, то вы его уничтожите без колебаний.
Хороший был цветок, но Творение важнее.
Так вот… мы, «цветочки» молимся богу-садоводу, что бы он…. чего-то сделал. Слышит нас Бог?!... Вполне очень даже.
Ведь вы же видите и слышите каждый ваш цветок на даче.
Обходя владения, вы видите (чувствуете), что один цветок «просит пить», другой «просит» пересадить его в другое место, так как он не уживается рядом с другим цветком…. И тут вы принимаете решение, что вот этот цветок, я удобрю, так как он на своём месте, не нарушает дизайна и вообще… пригодится ещё. А вот другой цветок… да чёрт с ним… пусть сохнет. Неудачный он какой-то. Я на это место посажу что-нибудь ещё.
Ещё раз… Мне кажется, что Бог рассматривает нас как часть своего Творения.
Для него важно - ТВОРЕНИЕ ЦЕЛИКОМ.
Но Вера в Бога, это частный вид Веры.
Верить можно во что угодно. Сама по себе ЛЮБАЯ Вера глубоко метафизична. Она необъяснима, и по этому отталкивает от себя многих людей. Но тем не мене она зиждиться на ЛОГИКЕ.
Вначале вас начинают терзать смутные подозрения - а откуда у всех материальных объектов имеется масса. Включается логика, которая вам подсказывает, что дыма без огня не бывает. Так образуется ВЕРА в то, что НЕЧТО должно иметь место быть. Эта вера так же метафизична, так как нет никаких опытных данных. Но... эта вера зудит в вас и подталкивает вас к всевозможным опытам и исследованиям. К познанию. И вот... спустя многие сотни лет... ОПА-НА - Бозон Хиггса!
А начиналось всё с простой Веры. Без Веры не было бы науки.

Наука и религия, как землекопы

Сдаётся мне, что религия и наука, копают одну и ту-же гору с разных сторон, но навстречу друг другу.
Но есть одна непроходимая засада - наше познание ограничено.
Но вера в Бога, это - не вера в бозон. Это Вера в нечто такое, что выходит за все рамки земных опытов и ощущений.
Это Вера компьютерного персонажа из видиоигры в то, что его создал программист. Он его создал, и Он его ведёт.
И ни-и-и-икогда компьютерный персонаж не увидит истинного лица своего Создателя. Ему этого не дано.

Создание Бога.

Смотрю на заходящее солнце из распахнутого окна на девятом этаже. Пытаясь одновременно понять и принять этот мир. Почему и как всё это происходит? У меня накопилось достаточно претензий. Меня не устраивали люди, события, а в конце концов и я сам. Гляжу на себя и вижу что что-то не так… или всё не так. Пытаюсь думать мыслями Бога. Для каких целей происходят ряд событий, которыми мы остаёмся очень недовольными. Не нахожу логики и … правильности. Что-то с моим Богом не так. И он даже не может попытаться объяснить мне это. Оправдаться что ли.


Как-то случайно я услышал обращение другого человека к Богу. Он что говорит на другом языке? Первое что подумал я. Зачем и для чего он это говорит? Неужели Бог должен слушать весь этот бред и как-то на него реагировать. Никакая свечка не поможет, - по-недоброму подумал я.

Иду по улице и разговариваю со своим «понятным мне» Богом. Удивлённо делясь впечатлениями, чувствую, что он меня понимает. Тут же ловлю себя на мысли что мой Бог лучше. Мой добрее, отзывчивее, да и желания, которые «он выполняет» лучше.

Это мой Бог! Я сам его создал. Я придумал тот образ, который назвал Господом. Я наделил его необходимыми мне качествами, способностями. И эта моя вера в такого его, помогает в том, что делаю я.

Сколько Богов, наверное, создало человечество в головах своих, и веря в образ и подобие, мы опускаем его с небес к исполнению наших низменных желаний. Мы призываем его к исполнению того что можем исполнить сами. Мы рвем его на части, призывая быть вездесущим. А он всё понимая, смотрит на нас из облака своими добрыми глазами и просто любит нас.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 01 мар 2013, 13:02 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
МИХАИЛ БАРУ

СНЕГ ЖЕНСКОГО РОДА



Прозаические миниатюры я начал писать в тот самый день, когда понял, что трехстишия и пятистишия мне тесны. Не в том смысле, что я вырос из этой формы, а в том, что мне захотелось примерить другую, которая не связывала бы ни ритмом, ни цезурой. Первоначальный план, сюжет, завязка, развязка и прочее здесь отсутствуют. Это не мысли, а ощущения от прогулки по полю, лесу или улице, от застолья, от долгого смотрения в окно, которые я попытался облечь в слова.

Иногда, критикуя тот или иной текст, говорят, что содержание в нем принесено в жертву форме.

Как мне кажется, это как раз тот самый случай.



Ближе к вечеру, стоит только ветру подуть, — весь воздух в золотом березовом и липовом шитье. И кузнечики поют так пронзительно, точно хор пленных иудеев из “Набукко”. И Ока еще течет, но уже впадает в небо. А в нем только тонкий белый шрам от самолета. И больше ничего.



От усадьбы князя Сергея Ивановича Вяземского в деревне Пущино на берегу Нары только и осталось нам, что стихи его племянника Петра Андреевича, да вид на реку с давно разрушенного балкона, да два пересохших фонтана, из которых теперь уж никому и слезинки не выдавить, да вековые липы в заброшенном парке, да таящийся в непроходимых зарослях черемухи тонкий девичий голосок, который каждый раз, как подует ветер, начинает причитать — пустите, барин, а то я закричу, ей-Богу закри... да дюжина так и не растерявших гордости колонн коринфского ордера, подпирающих не столько господский дом, сколько синее небо.



В музейном зале тишина. Такая полная, что слышно, как похрапывает пьяный мужичок под залитым вином кабацким столом на картине художника-передвижника, да шумит морской прибой у Айвазовского. Время в музейных залах не течет, но стоит, как вода в заросшем пруду или в черном, бездонном омуте. Зеркало этой воды покрыто вековой пылью, и по нему ползают с монотонным жужжанием сонные мухи, оставляя после себя черные точки и еле различимые полоски, в хаотическом рисунке которых пытливый историк потом будет искать какой-нибудь особенный, тайный смысл, да не найдет. Охраняют эту тишину, это время и этих мух специальные музейные старушки. Тихо-тихо они шуршат по залам, даже и паркет под ними не скрипит. На музейную старушку выучиться нельзя. Ею надо родиться. Такая старушка может просидеть, не шевелясь, на стуле несколько лет, а то и веков, только тогда пробуждаясь к жизни, когда некультурный посетитель вдруг задумает колупнуть нечищеным ногтем эмаль на старинной табакерке или станет смотреть на обнаженную Венеру с непристойными мыслями. Сейчас посетителей нет, и старушки разговаривают между собой особым музейным шепотом. Можно даже сказать, что читают друг у друга по губам.

— Вы понимаете, Маргариточка Викентьевна, — говорит старушка в жилетке, подбитой ангорским кроликом, старушке в войлочных ботах, — она, моя наивная девочка, решила приобщить его к прекрасному. И повела его в консерваторию. Слушать третью симфонию Брамса. Я вас умоляю! Он третьей симфонии не отличит от четвертой...

Старушка в войлочных ботах тяжело вздыхает, теребит краешек носового платка, торчащего из рукава толстой, вязаной кофты, молчит и понимает.



Церковь маленькая, сельская. Собственно, это даже не церковь, а только колокольня. Больше ничего не сохранили. Внутри колокольни и проходит служба. Стены и потолок после недавнего ремонта еще не расписанные, белые — как после болезни. Прихожан мало — три пожилых женщины, женщина лет тридцати и девочка лет двенадцати. Наверное, мать с дочкой. Они — певчие и стоят наверху, на крошечных хорах из свежеструганого, еще некрашеного дерева. Батюшка молоденький, субтильный, в очках с тонкой оправой. У него, однако, бас, и его “Аминь” — полновесный, незыблемый и даже гранитный. У певчих, напротив, “Аминь” выходит невесомый, хрустальный и аквамариновый. Девочка поет, прижимая к груди плюшевую обезьянку из мультфильма про тридцать восемь попугаев. Когда случаются перерывы в пении, она отрывает от себя обезьянку, заглядывает ей в глаза, гладит по голове и что-то беззвучно шепчет. Просит вести себя тихо. Обезьянка хоть и молчит, но корчит рожицы. Девочка зажимает себе рот ладошкой, чтобы не рассмеяться. Херувимская песнь, увитая ленточками теплого дыма от свечей, тянется вверх, к электрическим лампочкам люстры и выше, выше и там истаивает.



Еще вчера оставалось три дня лета, а сегодня уже послезавтра осень. Но еще тепло. В полдень даже жарко. Ваша сестра еще порхает по улицам в небрежно накинутом на голое, загорелое и упругое. Скоро, скоро все будет шерстяное и с начесом, и в три слоя, и как же это, черт побери, у тебя расстегивается-то! А пока... пока эта бретелька так легка, что можно ее и взглядом отодвинуть. Наш брат это чувствует. И бросает, бросает такие взгляды...



Двадцать седьмого сентября, около пяти часов вечера, в городе Куровское Московской области, в Гуслицком Спасо-Преображенском монастыре, колокол гудел таким густым басом, что по кронам ближних берез и осин бежали крупные золотистые мурашки. Даже упавшие листья вздрагивали.



По Оке плывут полупрозрачные льдинки. Редкие, точно чешуйки на зеркальном карпе. Протоптанные в свежем снегу тропинки ластятся к ногам. В окнах первых этажей сидят задумчиво-полосатые кошки и делают лапами знаки прохожим. За спинами кошек, в глубине кухонь, хозяйки достают из холодильников хрусткую квашеную капусту для винегрета и соленые огурцы в трехлитровых банках. Их мужья, вместо того, чтобы чистить, как велено, картошку, норовят проверить — настоялась ли водка на клюкве, и закусить солеными рыжиками, приготовленными для гостей. Потом к одним придет теща с тестем, к другим с мужниной работы пожалует главбух Николай Васильевич с супругой в новой шубке из выщипанной нутрии, к третьим закадычный друг Федька с баяном, а к четвертым и вовсе соседка Анна Андревна с огромной шарлоткой из яблок, которых сколько ни ешь, а их только больше становится — так они в этом году уродились. К вечеру всё съедят, выпьют и снова выпьют, а перед чаем с шарлоткой откроют форточки, чтобы малость остыть, выветрить табачный дым и так грянут “Ой, мороз, мороз, не морозь меня...”, что во дворе завоет с перепугу сигнализация у старенького “Запорожца”, хотя на нем этой самой сигнализации отродясь не было.



Полной, хрустальной тишины, какая бывает зимой, в лесу еще нет. Бабье лето напоминает финал “Прощальной” Гайдна. Уж и скрипки, и флейты, и виолончели ушли — сцена почти пуста. Остался только свист ветра, да интимный шепот опадающих листьев, да невидимый в ветвях дятел, отщипывающий клювом кусочки от большого сонного тела осенней тишины, да где-то в вышине ползущая по остекленелому небу сонная муха самолета. Или как в кино, когда оно уже почти кончилось и идут титры, самый их конец — осветители, костюмеры, консультанты... Пора вставать и толпиться в гардеробе, в очереди за зимним пальто, шапкой и толстым вязаным шарфом, засунутым в рукав.



Облака бегут по небу так быстро, что ветер за ними не поспевает. Теперь хорошо просыпаться часу в одиннадцатом. Шаркая ногами в обрезанных валенках бродить по дому в какой-нибудь старой фуфайке с разноцветными заплатками, зевать, почесываться, бесконечно пить чай с гречишным медом и смотреть в окно, где далеко-далеко, в поле, посреди осени стоит полевая ромашка с сонной мухой внутри и мотает головой из стороны в сторону, пытаясь то ли не уснуть, то ли проснуться.



Снега нет, не будет, и просили передать, чтоб не занимали. По полю, по колено в сером тумане, бредет, спотыкаясь о кротовьи кучки и спящие муравейники, голое дерево. Такое голое, как во сне, когда идешь по улице без носков, путаясь в полинявших от множества стирок семейных трусах на какой-нибудь прием во французском посольстве, а прохожие свистят и смеются тебе в спину, покрытую гусиной от холода кожей. Подышишь на горизонт, потрешь его рукавом, и из тумана начинают выступать далекие сосны, березы, можжевеловые кусты и разбредаться в разные стороны.



Заметает. Над сухой осиной, невидимая в белой мгле, кружит и кружит, вырабатывая топливо, ворона.



В провинции первый снег как упал — так и лежит, валяется даже. Ждет второго, а то и третьего. А в Москве его и нет. Сюда первый снег никогда почти и не долетает. Вылетать-то он вылетает, но как вниз посмотрит на всю эту дикую дивизию дворников, которые грозятся поднять его на свои острые метлы, точно казаки на пики, и порвать, как тузик грелку, — так и летит куда-нибудь подальше. Вот и стоит столица серая, сухая и злая, точно женщина, у которой не осталось слез. А может, и не было. Потому что она им не верит.



Еще утром и даже днем не было никакого снега. Я выглядывал в окно — ничего. Только одна снежинка крупная, с перепелиное яйцо, пролетела со свистом и скрылась за углом. А вечером как упал, как развалился... У фонарей от мокрого снега хрусталики помутнели. Возле метро тощий щетинистый торговец рыбой выложил своих толстолобиков на деревянном ящике. У них все лбы стали белыми в одночасье. А самому продавцу хоть бы хны. Снег подтаивает, скользко. Прохожие идут и размахивают ногами. Зима еще не поселилась насовсем, но уже завезла кое-какие мелкие вещички вроде утюга и столетника в горшке, а теперь поехала за шкафом и кроватью.



В городе первый снег женского рода. Потому что он — невеста. Белая, невинная и настороженная. У нее все еще впереди — пьяные гости, шаферы, свекровь подколодная, семейные сцены и молодость, которую он, подлец, походя растоптал. А пока — пока все летит, танцует и кружится. Машины часто моргают ресницами дворников, близоруко светят фонари, обмотанный толстым шарфом человек на трамвайной остановке ходит кругами не в силах распутать клубок собственных следов, и какая-то тонкая девушка со сверкающими распущенными волосами летит и летит в облаке алмазной пыли туда, где ее уже заждались.



...И когда начинают ставить пустые бутылки под стол, когда у селедочной головы в пасти окажется окурок, когда уже ясно, кому больше не наливать, когда хозяева мучительно соображают — переходить ли к чаю с вафельным тортом или все же выставить заначенную на завтрашнее хмурое утро бутылку... в эту самую минуту чья-нибудь дальняя родственница, чья-нибудь племянница из Воронежа или сестра из Тулы, неприметно сидящая на самом дальнем конце стола, вдруг вздохнет глубоко и запоет “степь да степь кругом” таким полным и таким грудным голосом, который непременно хочется потрогать руками. И нет человека, хоть бы и лежащего лицом в салате или даже под столом, который не стал бы ей подпевать. И бог знает из каких глубин памяти всплывают слова, которым никто и никогда не учил, а которые просто знают от рождения. И вот ты уже не старший менеджер по продажам китайских утюгов, не живешь во глубине московских хрущоб на пятом этаже без лифта, а натурально замерзаешь в степи, и мороз пробирает тебя до самых костей. И понимаешь ты, что приходит твой смертный час, а кольца обручального тебе передать некому, да и любовь в могилу не унести, потому как... И заплакал бы, а не можешь — еще внутри, в самом сердце, леденеют слезы. И просишь, кричишь друзьям из последних сил: “Хотя бы зла не попомните, суки-и-и...” А откуда-то издалека, из нависших снежных туч, тебе отвечают: “Не мычи, Серега. Проснись. По домам пора. Метро вон скоро закроют. А тебя еще замучишься до него тащить”.



Хуже долгих проводов только долгие праздники. Точно едешь и едешь под перестук рюмок бесконечными равнинами застывшего холодца по разводам хрена и горчицы, а на горизонте холмится оливье. То выскочит вдруг из-за поворота на тебя жареная утка, а то оскалит мерзкую рожу селедка в кольцах репчатого лука. Заклубится вдали укропный пар отварной картошки, прошмыгнет надкусанный соленый огурец в придорожных зарослях квашеной капусты, и вновь холодец, холодец, холодец...



За окном стоит зима. Вернее, она стояла бы, кабы трещал мороз, кабы звенел воздух, кабы шел снег... но трещат только сороки на железных ветках телеграфных столбов. Снег шел, да и вышел весь, а вместо него идет, сам не зная куда, дождь. Еще и падает, точно пьяный. А потому зима за окном не стоит, а ползает по серой перловой каше сугробов, валяется в черных лужах и вымаливает на снег у тонких и ноздреватых, блинных облаков.



Долго брести, проваливаясь по колено в сугробы, выбраться на шоссе, потопать и постучать нога об ногу, отряхивая снег с валенок, сесть в машину и уехать. Дома переодеться в городское, вытаскивая отовсюду тонкие, слюдяные кусочки полевой и лесной тишины, острые осколки ветряного свиста, замшевые лоскутки снежного шороха и разноцветные обрывки эха от далеких выстрелов охотников на зайцев. Разложить все эти богатства на письменном столе и попытаться сложить из них... убить на это час или два, вздохнуть, еще вздохнуть, налить себе большую кружку чаю с коньяком, откусить от бутерброда с копченой колбасой и смотреть, смотреть телевизор до самого конца этого бутерброда и еще трех, а то и четырех таких же.



На морозе лай собак звонче. Дым из трубы наряднее. То, что кричит в сердцах сосед своей заглохшей “шестерке”, — виднее. Сморщенное, красное от холода солнце норовит сесть не в чистое поле, а куда-нибудь в лес. Еще и натянет на себя два, а то и три толстых ватных облака. Высунешь нос на улицу и думаешь:

— Нет, все остальное как-нибудь в другой раз высуну. Да и нос, пожалуй, надо втащить обратно.

И втащишь, чтобы высунуть его в другой раз уж не на улицу, а, к примеру, в рюмку перцовой настойки или даже в две.



Он стоит на окраине, этот старый деревянный дом. Шесть квартир. Шесть труб на крыше. Шесть дымов из труб. Вот большой, сметa´нный и солидный дым из трубы Ивана Сергеича, человека положительного и кажется даже старшего бухгалтера. Не дым, а колонна дорического ордера. А вот тонкий и слоистый от библиотекарши Елены Станиславовны. Рядом с дымом библиотекарши клочковатый и разлетающийся во все стороны дым из трубы Кольки, слесаря авторемонтной мастерской, а может, и Мишки-токаря из ЖЭКа. Кто их разберет... Хотя... если присмотреться... дым летит не вовсе абы как, а все больше наклоняется к почти незаметному дымку из крайней правой трубы. Как раз эта труба стоит над угловой комнаткой Верки или Надьки (да, точно Надьки. Верка в прошлом году вышла замуж и съехала к мужу в панельную хрущобу) с ситценабивной фабрики. Надька — мечтательная, точно майская сирень, девчонка, с такими откуда ни возьмись персидскими глазами, что соседи про ее мать уж сколько лет болтают, а все остановиться не могут... Надька сидит за столом, ест большой ложкой варенье из прозрачных ягодок крыжовника, читает затрепанный роман про совершенно невозможную любовь, который ей дала Елена Станиславовна, и время от времени так вздыхает, что мигает свет в настольной лампе с треснутым плафоном... Печь понемногу остывает, дымок из трубы истаивает и сливается с предвечерним сиреневым малиновым воздухом...



В пятницу вечером смотрел в окно на мелкий снежок. И то сказать — как он шел? Несло его, мотало из стороны в сторону. Ветер дул такой, что будь у меня хоть воробьиные крылья, хоть парус величиной с носовой платок или пейсы подлиннее... Я представил себя с воробьиными крыльями, носовым платком и развевающимися пейсами. Как меня, сухонького, маленького, отрывает от земли в мутную снежную круговерть... Как срывает шляпу, перчатки и даже брюки... И немедленно представил для равновесия монументальную Розу в каракулевой шубе. Она накручивает на пухлый, в перетяжках, как у младенца, палец мои пейсы, и я то иду сам, то волочусь, то отрываюсь от земли на их длину... Ветер все крепчает, становится ураганным, пейсы натягиваются и звенят, как струны, и поют. Из глаз текут слезы — то ли от ледяного ветра, то ли от больно натянувшихся волос, то ли от этого пения... А Роза все идет и идет, не оборачиваясь... Я кричу ей: “Остановись! Отпусти меня! Отпусти!” И просыпаюсь. Ветер угомонился. За окном тихо и темно. На подоконнике, в литровой банке, переминается со стебля на стебель букет увядших роз, который я подарил тебе, да ты, уходя, забыла.



Если лежать на диване и смотреть в окно, то видны только спутанные ветки — черные, белые и серо-зеленые. И небо между этими ветками. Белое — утром, черное — ночью и серо-зеленое в сумерках. Я смотрю на небо в прожилках ветвей каждый день. Перед тем как закрыть глаза и после того как их открыл. На самом деле я смотрю на небо и после того, как закрываю глаза, и перед тем, как их открыть. Но это не имеет совершенно никакого значения. Важно только то, что с каждым днем веток все больше. На самую малость, но больше. Когда-нибудь они зарастут и запутают все небо. Придавят его к моему окну. И в этих ветвистых силках будут сдавленно каркать вороны, предсмертно пищать воробьи, тускнеть предутренние звезды и обломки луны. Прижав лицо к окну с другой стороны, из комнаты, которая заросла диваном, телевизором, треснутой кофейной чашкой, махровым халатом, пыльной фотографией, непрочитанным письмом, я пойму: кто спрятался — тот сам и виноват.



В такую погоду хорошо смотреть в окно и унывать. Чертить пальцем на стекле непонятные знаки. Не отзываться на деликатное постукивание в дверь. Кричать домашним: “Нет, я не хочу ужинать! Не надо пирога с капустой! Ну и что, что с яйцами! Да унесите же вы чай с клубничным вареньем! Я безутешен! Слышите?! Что тут непонятного-то? По складам вам, что ли...” Завернуться в толстый-претолстый полосатый плед, вздохнуть так, что тюлевые занавески зашевелятся, и заснуть, и видеть во сне теплый летний вечер, на открытой веранде старый самовар, из которого в подставленную чашку звонко падают время от времени капли; толстую, обожравшуюся осу, еле ползущую по краю вазочки с клубничным вареньем; на расписной деревянной дощечке нарезанный крупными ломтями румяный пирог с капустой и проглядывающие сквозь капусту белые с желтым кубики яиц. Через полчаса проснуться, пойти, как ни в чем не бывало, на кухню, и обидеться на всех из-за того, что не позвали вовремя ужинать. Хоть бы кусок пирога оставили...


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 04 мар 2013, 11:33 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
КОНСТАНТИН УСТИНОВ

Легенды и истории

У Бога Кудай, Создателя Небес и Земли, в имени тоже присутствует «Ку» — лебедь, как и в эпитетах ведических мудрецов древности — Парамахамса.

Ку — лебедь и еще титул высших волхвов или жрецов, означающий «вещий», как это было в древней Руси во времена ведизма.

Древние считали чудь и скифов родственными народами, такими, как украинцы и русские, а также словенцы, русины и сербы. Чудской след настолько глубок в алтайской и сибирской топонимике, что трудно себе представить, что все эти названия были даны другими народами. Археография изучает такие следы и по ним определяет места долгого проживания того или иного племени. Это некоторым образом схоже с личными именами и фамилиями людей разных национальных групп.
Вся алтайская страна испещрена такими наименованиями, которые не могут объяснить сами алтайцы, утверждая, что еще до их прихода эти названия уже были. Сама тюркская культура вышла из такого котла смешения народов, в котором варились разные верования, традиции и культуры.

Бия бьет, а Катунь катит. Как просто с названиями рек алтайских. Протославянские названия особенно отражены в гидронимах. Реки и озера сохраняют названия того народа, который когда-то им дал их. Потом уже они были приспособлены к другому произношению и языку. А Белуха всегда называлась Белухой. А Ак-Кем стал Ак-Кемом лишь у алтайцев. У руссов он звался Оком Неба или просто «Око». Также и со всеми другими наименованиями. А в названии «Тюнгур» можно услышать «Тень Гуру». А «Тургунда» — «дар гунна далекого». А «Уймон» — «уйма всего». А «Мульта» — «мольта», «молитва». И так, используя славянизмы, по-иному можно прочесть всю историю края.

Термин «Сотворение Мира» воспринимался и воспринимается церковниками, да и всем ученым миром, как некая дата, которая дает отсчет человеческой истории от библейского седьмого дня творения. На самом деле, несколько исторических событий, произошедших на азиатском континенте, положили начало этим заблуждениям.
Построение Великой Китайской стены разделило границы влияния тогдашнего китайского государства и славянских племен, испокон проживающих в Сибири и Даурии, как тогда именовалась территория нынешнего Приморского края, Якутии и близлежащих к ним областей. Долгая и кровопролитная война закончилась великим миром, что обозначило победу ариев над желтоликими. Это и легло в основу даты сотворения мира. И знаком этой победы стал Георгий Победоносец, поражающий китайского дракона.
Христианская идеология, как, впрочем, и другие религиозные тенденции, присвоила многие знаки и символы, включая самые древнейшие. Георгий стал христианским святым. А сам символ был забыт и стал олицетворять мировое зло.
Современные исследования нашли подтверждения того, что Георгий Победоносец жил на территории Горного Алтая, где в то время проживали племена белых алтайцев, или скифо-сарматов, часть которых ушла в Европу вместе с гуннами, а часть ассимилировалась впоследствии с монголами и китайцами в Джунгарии и уже здесь, в Горном Алтае, где нападения с юга были частыми и опустошительными. Мужское население уничтожалось, а женское подвергалось насильственной ассимиляции, после чего и появился смешанный генотип. Но со временем алтайцы вернули себе белый цвет кожи, каким он был изначально.
Сотворение мира, Китайская стена и святой Георгий Победоносец слились в едином символе, восстанавливающем историческую правду.


Сказания, пророчества и легенды сплетаются в один благоухающий венок истины, где знаки явлены лишь как подтверждение многих слов.
Настоящая история сокрыта в причудливом одеянии мифа. И открыть ее может лишь тот, кто научился читать Хроники Акаши.

Шепот пещер пугает многих. Тягостна тишина неизвестности. Нужен особый запас мужества, чтобы миновать врата заповедные. Позаботились жители подземные, чтобы охранить себя от вторжения толп любопытных. Но встреч удивительных не скроешь от народа. И шествует знание, не признанное людьми, в виде сказки или легенды, сохранив драгоценную крупицу неумирающей мудрости. Прильнув к источнику народного мифотворчества, можно найти множество моментов прикасания культур и ярких следов их пребывания.

Явление белого светового луча, который спасал застигнутых в горах людей на отвесных скалах, не может быть легендой. Уплотнение световой материи до состояния физической наблюдалось у святых в горах Тибета и Гималаев, когда аурический колпак был настолько плотен, что спасал от камнепадов и лавин, оставляя тело невредимым. Замешкавшимся туристам, застигнутым тьмой и туманом, был подан широкий световой луч, по которому они спустились в безопасное место.

В зонах с легкой водой и в местах, где гравитация не имеет своей силы, наблюдаются летающие люди, о которых упоминал в своих дневниках исследователь Приморья Арсеньев. На Алтае, на плато Акбаштау, подобные явления происходят до сих пор. Белая скала в виде человеческой головы гигантского размера хранит, по словам очевидцев, племя живущих в верхних пещерах крылатых людей с огромными перепончатыми крыльями. И вес рюкзаков пропадает в этих местах. И тело обретает невиданную легкость и мобильность.
В бульварной прессе на этот счет достаточно спекуляций. Но научные круги не хотят признавать ни Акбаштау, ни тисульскую находку как очевидные факты, которые не вписываются в привычную хронологию современной науки.

Алтайская легенда повествует о том, что в период наступления голода предлагал князь местным жителям поменять золото на хлеб или на скот в соотношении паритета веса. Но люди отказались от золота в пользу продуктов питания. И тогда повелел князь сбросить его в озеро, которое после этого стало называться Золотым — Алтын-Кёль. Видимо, времена возвращаются, совершая спираль повторений.

Великая Мать Алтая является людям в разных Обликах. Иногда они фантастичны и даже невероятны. Но все зависит от самого внутреннего мира человека, ибо из его представлений собирается Священный Облик.
В древние времена, когда гунны ушли в Европу, одно из их племен осталось в родных местах, на Небесных Полях. Людей стало мало, и они часто подвергались нападениям в своем опустевшем городе, для обороны стен которого не хватало защитников.
Джунгарский хан приказал уничтожить все оставшееся племя, что было исполнено. Остался лишь один девятилетний мальчик, которого воины не захотели убивать, но, отрубив руки и ноги, бросили в болото, чтобы он там умер. Но, барахтаясь в болоте и крича от боли, в призыве о помощи мальчик привлек внимание серой волчицы, которая вытащила его из болота и стала лечить, останавливая кровь разными травами. Мальчик узнал в волчице Мать Алтайских Гор, Великую Белую Госпожу Умай. Плача, он рассказал Ей обо всех злодеяниях джунгар. И тогда, приняв облик гигантской Волчицы, Она растерзала весь отряд, а некоторые убежали, от страха впав в безумие. А мальчик дал начало роду тюгю, став родоначальником тюркских народов.
Великая Мать Умай является в виде ирбиса и белой маралухи, в виде соколихи и чудесной прекрасной женщины. Есть у нее и дерево, в которое Она иногда входит, — это береза. А также гора, которая Ею любима.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 05 мар 2013, 20:15 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
КОНСТАНТИН УСТИНОВ
Алани

Молчит Алани, прислонившись к огромному кедру. Разговор с родовым деревом — это связь с Небесами. Молодая друидесса знает, как царь-дерево может передавать Волю Небес, словно стряхивая росу с каждой своей пахучей хвоиночки. И, слетая вниз, каждая росинка превращается в шепот, Слово Неба несущий.
Дух девушки жаден до мудрости. Ее одиночество священно.
Алтарь Бога — кедровая роща, в которой растут лишь тысячелетние деревья. В глубине их корней можно жить. Они образуют целые лабиринты пещер, которые теплы и сухи даже лютой зимой. Сами деревья излучают тепло.
Алани молода, но дух ее мудр и чист. Она дочь верховного жреца и сама, несмотря на свой возраст, владеет знанием природы.

Алани склонилась над говорливым ручьем, разговор которого она хорошо понимала. Он рассказывал ей, перебивая сам себя, о том, как, протекая через скалу, он видел древнего старца, сидящего в пещере, из которой не было выхода. Весь покрытый до пят волосами, он ими только и был укрыт, а от его тела исходил такой дивный аромат, что ручей просто восторженно закрутил воду на одном месте, не находя слов.
Дочь гор знала язык ветра и деревьев. Для нее не было загадкой то, о чем молчат камни. Она жила в том мире, который был гораздо многообразнее человеческого. Старый отшельник, ее воспитавший и сделавший все, чтобы она росла здоровой и сильной, научил ее тому, что не знал ни один человек. Мало того, они считали чудачеством и сумасшествием его уроки по умению распознавать слово живой и неживой природы. Но малыши любили приходить к его ветхой избушке, в которой всегда пылал огонь, лились приятные запахи и звенели пластины, висящие над костром и издающие дивную мелодию тонкой силы.
Но спустя много лет в Алани признали дочь верховного жреца, которая пропала в раннем детстве. А старый отшельник, найдя ребенка в тайге, принес его домой и стал сначала растить его, поя молоком горных косуль, которые приходили по его зову, а потом начал воспитывать, с раннего детства развивая чувство единства мира. Позднее, нашедшие ее слуги жреца забрали ее от отшельника, а сам старик куда-то пропал, не оставив ни следа, ни вести о себе. И вот теперь горный ручей поведал о том, что исчезнувший много лет назад ее духовный отец найден.

Алани задумалась и решила подняться к тому удивительному месту, где, по рассказам потока, находился ее названый отец. Она долго шла по камням, которые вымыл ручей весной, в пору половодья. Из подмытых берегов торчали корни склоненных вниз берез и лиственниц. Некоторые из них, упавшие, но еще живые, с зелеными ветками, пахучими и цветущими, лежали поперек течения ручья, не собираясь расставаться с жизнью. Наоборот, новые ветви росли вверх, устремляясь в небо, а живой ствол давал новые корни, которые врастали в каменистое дно и в разноцветный щебень.
Идти нужно было далеко, но девушка не теряла присутствия духа и не страшилась ни непогоды, ни диких зверей, ибо умела говорить со всеми проявлениями Космического Сознания, пусть даже на время оказавшимися в поле притяжения планеты.
Камни скрипели. Вода приветливо журчала. Косули провожали ее. Птицы устраивали щебетанье и возню. А маленькие бельчата, любопытные и почти черные, прыгали за ней по веткам, несмотря на окрики невидимой, но строгой мамы-белки.
Она слышала, как цветы перешептывались между собой и как корни разговаривали на разные голоса, прислушиваясь к мощному рокоту царя деревьев — кедра-великана, самого древнего на земле из всех представителей его рода. Пещера отшельника находилась под самыми его корнями, которые были так же мощны и разветвленны, как и его надземная часть.
Она знала, куда идти. Ее вели не слепые знаки, которые можно было принять за наваждение, но тонкая сила мудрости, влитая некогда в нее уроками мудреца.

На синем высоком утесе, высоко над долиной, высился огромный кедр, который корнями держал гигантские камни, вгрызаясь в их базальтовую твердь. Струйки воды сочились по трещинам этих камней, окрашивая их в темно-зеленый, нефритовый, цвет. Выше начиналось царство неприступных вершин. Невозможно было даже подняться к подножию кедра и осмотреться, не опасаясь камнепада или падающих вниз травяного покрова и старых сучьев. Утес казался монолитным. Лишь отдельные трещины можно было разглядеть со стороны.
Дух горы шепнул Алани:
— Не тревожь мудреца!
— Но можно ли хотя бы взглянуть, жив ли он?
— Я укажу вход!

Гигантский кедр со стволом в несколько обхватов высокого молодого мужчины обнимал белую скалу, из-под которой бежала тоненькая прозрачная струйка, где начиналась лесная река. Камень, на котором рос кедр, был крепким и чистым, являя собой лучший сорт розоватого мрамора. Он был такого цвета, как белая лилия, освещенная первыми лучами солнца. Алани знала, что вход в пещеру, находящуюся под самым кедром, находится где-то здесь, совсем близко. Мощные корни уходили глубоко в камень. И для того чтобы обойти все корневое кольцо, нужно было значительное время.

Корни кедра были мощны и крепки. У одного из отростков, уходящего глубоко в камень, Алани увидела трещину в скале, в которую человеку можно было протиснуться боком. Серебристая струйка воды вытекала чуть ниже этого отверстия. Могучий кедр шелестел одобрительно своей ярко-зеленой широкой кроной, приветствуя тоненькую девушку, входящую в плоть великой горы.
Свободно просочившись сквозь щель, Алани увидела просторную пещеру, своды которой держали кедровые корни. Пещера была невысока. Она едва могла встать в полный рост. В дальнем углу сидел человек, в котором она узнала своего названого отца. По истлевшей одежде струились пряди седых волос, которые почти целиком прикрывали тело.

Старый отшельник был прикрыт пылью, и несколько тонких кедровых корней бережно обвили его тело, словно удерживая в своих объятиях. Внешне не было никаких признаков жизни, но кожа была пластичной, а волосы закрывали почти всю сидящую его фигуру.
Алани удивленно смотрела на это живое изваяние, но мысленно искала ответа у духа того, чье тело пребывало здесь. Тонкий голос задрожал в дальнем конце пещеры: «Не нужно было меня искать! На тысячу лет я погружен в нирвану, для того чтобы дать людям понять, что сила духа даже тело делает бессмертным. Возвращайся к людям. Расскажи обо мне, но не указывай места. Я позову тебя, когда это будет необходимо».
Звон голоса растаял. Тонкий облик отца растворился. И аромат кедровой смолы, взявшийся не известно откуда, заполнил пещеру.

Голос кедра был грозен, как гром: «Не трожь, не беспокой своего отца! Он может умереть от внезапного возвращения в этот мир. Его миссия там важнее земной. Ты стала на его место и будешь нести ношу наставника жизни для своего рода!»
Алани встрепенулась. Ее тонкое тело проскользнуло между камнями наружу. Камнем она закрыла вход и стала спускаться вниз. Серебряный ручей разговаривал с ней, набирая силу, и уже внизу голос его становился ревущим от сопротивления круглых камней.
Спустившись вниз, она рассказала жителям стойбища о чуде и тихо-тихо продолжала вспоминать удивительную встречу, улыбаясь от внезапно нахлынувшей радости.
То, что дорого было девушке, было найдено. И она успокоилась. И с тех пор ни одна живая душа не узнала, что под защитой тысячелетнего кедра в состоянии вечной жизни находится ее названый отец. Проходили годы, но она больше не желала подняться вверх по ущелью.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 13 мар 2013, 11:26 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
Константин Устинов

Великий Путник

Кедры, под которыми остановился караван, были огромными и величественными. Ветви прикрывали поляну и, спускаясь с берега, касались ревущего потока с белой бурлящей водой. Огромный валун с причудливым рисунком легко сдерживал натиск бешеного течения. Белая Гора сияла сквозь кедровые ветви. И ранняя звезда зажглась в угасающем небе.
Россул Мориа, показывая Великому Путнику на звезду, тихо проговорил:
— Зов дальней Родины слышен в потоке этой воды.
— Воистину, нужно было пройти не один день пути, чтобы достичь этого места, откуда вышла наша раса. У Великой Меру есть озеро, где судьбы человеческие собрали все свои токи. Они ищут омовения от скверны накопленной. А наш путь привел сюда по той же причине?
Россул Мориа ответил:
— Много тайн хранит Гора Силы. И одна из них — это лестница, по которой душа Твоя когда-то сходила на Землю. Все люди едины в существе своем. И если один из них, Великий Дух, пожертвует собой ради других, то на долгие времена род человеческий очистится. Омовение в Белом Озере есть приуготовление к этой Жертве и посвящение нашей Высокой Родине.
Чаша Ориона поднялась над Белой Горой. И момент соединения токов Созвездия и Горы и Сердец Великих с ними создал ток, от которого вибрировало пространство, несмотря на ревущую мощь Ак-Кема.
Костры были зажжены. Пламя источало аромат кедровой смолы. Вдалеке паслись отпущенные кони, которых выхватывал из темноты свет от пламени костра.
Великий Путник молился, устремив взор на Белую Гору. А Ибн-Рагим молча думал — какая судьба ждет Его Самого и Его спутника?
Ак-Кем ревел. Струны ветра доносили древние песнопения, боевые возгласы, шум битвы.
Шейх Пустыни вспоминал, что когда-то, в очень древние времена, здесь стоял один из Его дворцов, в котором Он любил проводить время весны и лета. И что где-то здесь от него остались лишь жалкие развалины, как от той необъятной империи, в которой Он властвовал.
А Великий Путник, убаюканный мелодией ветра, стоял на коленях и, молясь Единому Отцу, постепенно покинул земное тело, отправившись странствовать по дальним дорогам Вечности. И Ему мнилось, что рядом с Ним идет человек в бедуинском наряде и с посохом в руке. Лицо Его было прикрыто, но Он узнал, что это был Россул Мориа — Владыка Пути.

Развалины древнего дворца были живописны и величественны. Здесь чувствовался дух пребывания в далеком прошлом великого вождя.
Великий Путник остановился и, задумавшись, присел на камень, заросший ярким изумрудным мхом, словно боясь потерять мысль, посланную из Высшего Мира.
Ибн-Рагим тихонько начал напевать мелодию, подпевая ветру, летящему из ущелья. В Его голосе слышались сожаление и тоска, а также отголоски давно минувшего горя.
Великий Путник взглянул на своего спутника.
— Откуда эта песня?
— Это мелодия из Моей памяти, — ответил Ибн-Рагим. — Я был в этих местах множество жизней назад. А теперь снова воспоминания нахлынули вместе с посещением этих руин. Некогда это был один из Моих дворцов, а Я сам правил необъятной империей, занимавшей Тибет, Алтай и Памир, а также всеми землями, где они начинались и заканчивались. Дух прошлого тяготит сознание. Хотя много было прекрасного в той жизни. Я любил возвращаться сюда в начале лета, когда магия цветения украшала окрестные горы, а Умай-Туу оставалась словно драгоценный бриллиант в короне священных гор. Это было то время, когда Моя лаборатория находилась здесь. Ее здание и сейчас перед Тобой. Великие Братья человечества до сих пор трудятся в недрах Умай-Туу, добывая новые крупицы Мудрости и священную солнечную соль — пищу Посвященных. Когда арии вышли из скованного льдами континента, с сожалением оставляя его, великие волхвы кормили людей шариками сладкой пищи, которая позднее была названа манной небесной и была присвоена иудеями вместе с этой историей. Это была необычайно сытная пища. Одного шарика хватало на три дня. И сорок лет вожди Гипербореи водили народ Арьяварты, пока не нашли достойного места. Одно из них было здесь. Наследие Рассанты досталось Мне, когда Я был избран вождем народа гор.
Порывы ветра, летящие с Кара-Тюрека, доносили звуки каких-то древних песнопений. Иногда они переходили в звучание сражений, ржание коней и крики раненых людей, словно ожившие, давно ушедшие битвы и моления.
Тонкая струна запела вдруг в сердце Великого Путника, и Он встал на колени, обернувшись к сияющей в лучах заката Горе. Над самой высокой ее вершиной засияла Голубая Звезда. Голос пел в душе, не переходя на слова. Небесная Благодать наполняла вселенную тела Радостью.
Ибн-Рагим последовал примеру Великого Путника и склонился в поклоне.
Звезда приближалась стремительно и, зависнув над Ними, стала величиной, как солнце, освещая сумеречную гору и разливая свет, который скрадывал тени. Из самого средоточия этого сияния выделился луч, который опустил перед Великим Путником простую глиняную чашу в виде кубка. В нем переливалась бирюзовая жидкость.
Безмолвный приказ выпить ее был исполнен. Сияние звезды угасло, но свет исходил от Самого Великого Путника. Над Его головой горела не известно откуда взявшаяся красная звезда, которая сопровождала Его потом всю жизнь. А кубок, из которого Он пил, был с Ним всегда и стал позднее Чашей Грааля, предметом легенд и сказаний. Место, где он был получен, до сих пор отмечено присутствием Высоких Сил.

Развалины все еще светились, нехотя отдавая чудесный свет прилетевшего огненного шара. Свечение Великого Путника уходило в глубь Его тела. А звезда над Его головой уплотнилась до состояния невидимости. Теперь лишь очень внимательный глаз мог уловить тончайшее рубиновое сияние. Человеческий облик не должен был ничем смущать встречных.
Но облик Назаретянина был прекрасен и необычен для жителей южных стран. Глубокие синие глаза словно звали в небесную высь, являясь воплощением идеи Великого Путника об устремлении к дальним мирам. Он говорил людям: «Вы обратили взор к земле и стали подобны животным, ищущим пищу себе под ногами. Но вы забыли, что не только тело нужно напитывать, но и средоточие духа. И лишь красота небес способна унять тоску вашу. Чаще обращайте взор к горам и звездам. Истинно говорю — кто не вкусит красоты небес, сам себя предаст погибели!»
Умай-Туу сверкала под лучами уходящего солнца. А Ибн-Рагим все ходил по останкам древнего своего жилища и тихо вспоминал счастливые и горькие минуты, проведенные в этих покоях, где сейчас лежали холодные камни и росли колючие кустарники. Земная слава, как и власть, — зыбкое основание для духа. И словно откуда-то, из глубины бессчетных веков, на них пахнуло тонким ароматом древнего святилища. И костер воспоминаний озарил образы, спящие в глубине Чаши. Но лишь на мгновение промелькнула молния памяти. И, словно вздох горного ветра, кто-то произнес: «А-Лал-Минг…»

Великий Путник опустился на колени перед порогом Врат Судьбы, ныне разрушенных и почти забытых.
Храм Планетарного Могущества, Храм Сердца Мира, был построен в древнейшие времена добрыми великанами муанской эпохи. Залы, лабиринты, незаметные двери и вентиляционные шахты с резервуарами чистой воды являли собой предметное творчество представителей многих стихий, еще не зараженных человеческой алчностью.
Врата Судьбы возникли пред ликом Великого Учителя как будто сотканные из плотного огненного тумана. На самом верху свода горели древние магические знаки, запирающие вход от человека, приходящего с ожесточенными и алчными намерениями, пытаясь выведать тайну вечной жизни или получения власти над миром и не пытаясь ничем пожертвовать и изменить свой жизненный уклад на более одухотворенный и совершенный.
Великий Путник знал, какую небесную силу хранили эти камни — Зов Великой Космической Родины, где созрел ярчайший колос, зерна которого воплотились в Великих Учителей далекой Солнечной системы.
Молитва Его была так проникновенна и горяча, что капли пота превращались от напряжения в кровь и, падая на землю, материализовывались в виде пурпурных розовых лепестков. Он молился, и перед Его раскаленным огненным взором проносились толпы людей, страдающих в бесчисленных болезнях, бедах, нескончаемых войнах, источающих реки человеческой крови и слез. Человеческая печаль и скорбь жгли и пытали Его сердце, которое готово было разорваться от глубокого сострадания к людям. Но мысленный взор видел причины многих несчастий, болезней и бед. По своей неразвитости и недомыслию род человеческий часто сам был виновен. Боль и горе были порождениями его духовной слепоты и нежелания смиряться перед Волею Неба.
Огромная красная звезда неслась из глубин космоса на помощь страдающей планете. Дух Великого Путника пронзал времена и пространства. Он знал, что многие века спустя эта звезда принесет спасение не только Земле, но и целой планетной системе.
Словно в калейдоскопе космического видения менялись времена, эпохи, нарождающиеся и умирающие звезды и планеты, судьбы стран и континентов, отдельных личностей, влияющих на миллионы и миллиарды других людей. Он видел рождение и мученическую смерть многих Подвижников Духа и Спасителей великих и малых народов.
У порога Врат сокровенный Морий источал тончайший ток, пронизывающий сознание радиацией духовных откровений. Словно Мудрость дышала здесь полной грудью. Благодать Сердца Мира создавала из кристаллов пылающих мыслей образы будущего, словно матрицу предназначения, которая должна быть когда-нибудь воплощена в далеком будущем.
Белая Гора темнела. Лучи заходящего солнца уносили с собой последние остатки дня. Но молитва вдохновенного духа длилась и длилась, создавая вокруг Великого Путника сияющий шар энергии, видимый даже земными глазами. Из этой сгущенной ауры вылетали молнии чистых мыслей, улетающие к избранной духом цели. Точно так же притягивались мыслеформы Высшего Мира, привлеченные магнитом самопожертвования.
Костры загорались внизу, возле озера. Ветер молчал, опасаясь помешать священному действу Великого Учителя. А Врата Судьбы все еще горели, пылая, как раскаленное серебро. Голоса дальнего каравана гасила непроницаемая тишина, которая, казалось, проглатывала звуки, питаясь ими, как гигантские киты — бесчисленными стаями планктона.
Камни холодели. Над вершинами поднималось в который раз родное созвездие. Но Великий Путник не торопился возвращаться в земной мир. Молитва была Его обычным состоянием. Чаша Жертвы уже висела над Его головой, указывая на неизменность звездных знаков.
А в дальнем космосе, словно Мысль Высших Иерархов, летела к солнечной планетной цепи червонно-золотая звезда, спешащая на помощь. Но никто еще не знал, какие события потрясут планету, какие века ее омрачат или возвысят и сколько воплощений и путей нужно будет пройти каждому человеку до того уровня, чтобы стать таким, как Великий Путник.
Тьма шевелилась, словно шелковый занавес, насыщаясь холодом вечных снегов. Но Врата Судьбы все еще горели и горели, насыщенные огнем Великого Сердца. Магниты, заложенные Гигантами Духа, входя своими токами в плоть человеческую, превращали ее в сияющую броню и провод Великого Дыхания Космоса.

Фигурка золотого человека, заключенного в кристалле хрусталя, погрузилась в воду синего озера Семиозерья. По словам Матери Великого Путника, она была принесена волхвами с далекого севера в дар Ему после рождения. Долгое время святыня была в Его суме, пока не было дано Указание отнести ее к Белой Горе, на плато, где семь озер разного цвета расположены в своем замысловатом порядке.
Глаза Его следили, как погружалось на дно то, что считалось знаком Его принадлежности к Вечной Веде.
Арамеи были последними остатками славянских племен в Израиле. Города были завоеваны ордой диких народов, пришедших с юга. И они вынуждены были уйти со своей земли, оставив ее завоевателям.
Но Великий Путник помнил, из какого народа Он вышел, и в поисках родины проникал в благословенную Индию, где Его любили, как Бога. За черту суровых Гималаев Он был послан, чтобы принять благословение Великого Луча своей Звезды, — туда, где наиболее сильным было ее воздействие.
Дух Белой Горы был неодолимым магнитом, о котором Он вспоминал и куда устремлялось Его сердце до конца земной жизни.

Великий Путник сидел на камне у Шаманьего Перста. Дух наполняла огненная, живая теплота, идущая из глубины земли. Пел ветер свою заунывную песню, летящую с серебряных гор, — словно мольба высокого собрания старцев, исполняющих свое сокровенное песнопение. Дух Его проникающим своим наитием чувствовал истекающую из сердца земли мудрость плоти планеты. К этому камню приходили древние маги и шаманы, чтобы испросить Волю Великой Силы Братства Белых Вод.
Исследуя разные страны и религии, соприкасаясь с разными людьми, Великий Путник почувствовал в себе возрастающую и неослабевающую в своем продолжении любовь ко всем людям. Он ощущал неиссякаемый пульс тока жизни в большинстве человеческих существ, но часто не наблюдал его у тех, кто по своему положению призван был наставлять народы. Дух простоты был близок Его сердцу. Но поддельная святость, которая демонстрировалась перед публикой, была худшим из всех преступлений, ибо трудно было наказать при жизни лжепророков и ложных духовных водителей.
Вспорхнувшая птица качнула ветку, на которой сидела. Облетела капелька росы вместе с искрой звездного света, который она поймала и замкнула в глубине своей прозрачной плоти. У босых ног Великого Путника маленькими серебристыми кружками цвели эдельвейсы — души ушедших в горы и невернувшихся людей.
Мир погружался в сиреневую дымку вечера. Звенела нежно чистая Ярлу, сбегая по камням. Лиловей становились серебристые осыпи. Ледяное дыхание вершин напоминало о себе резкими порывами. Словно тонкая шелковая завеса шевелилась от ветра. Временами даже казалось, что его вихри освобождают от тьмы золотую тропинку, сбегающую к белому озеру, где еще видны были обломки древних дворцов и храмов, некогда служивших школой для магов древности — до тех пор, пока в стенах Благодати Храма Судьбы не была допущена кощунственная мысль, послужившая причиной разрушения великого города. Молния Высшей Судьбы восстановила гармонию древнего святилища.
Эпоха проклятия атлантов оставила свои следы даже здесь. Великий Путник понимал, что только жертва, великая и малая, дает продвижение эволюции.

Задумчивым стоял на высокой скале человек в белом, словно вглядываясь в грядущее. Его омывал ветер летящих мгновений. Грохот камнепадов и рев срывающихся вниз водопадов не мешали тому, что Великий Путник видел в атмосфере бушующей планеты. Неуемный дух видел вечные течения космоса, которые превращались на Земле в события. Иногда самые скромные из них оказывали влияния на целые народы, устанавливая власть духа на долгие времена.
Древнее Православие, преподанное волхвами Гипербореи всему остальному миру, дух Его усвоил давным-давно, еще будучи служителем Даждьбога в цепи древнейших воплощений.
До тех пор, пока в Рассанте не признали в Нем воплощение Самого Владыки, двенадцать волхвов, один за одним, собравшись у великого зеркала у огромной хрустальной, похожей на нетающую гору из чистого льда скалы, увидели все покровы Его души, распечатав их нить за нитью, начиная с первой мысли о самопожертвовании в одной из первых земных жизней, распутали изгибы святого пути духа и его предназначение на Земле.
Вспоминая себя в громадном теле муанца, который строил силой мысли великую пирамиду на священном острове и лабиринты Белой Горы, Великий Путник неожиданно для Себя осознал, что Он помнит всю череду Своих жизней. И это открытие потрясло Его до глубины души, так же как страдание простых людей, которые пожинали плоды своих прошлых недостойных жизней. Называя их Великими Днями, Он читал их легко как в Себе, так и в других, вспоминая каждый день, час и даже мгновение, в котором зарождалась та или иная мысль.
Рассанте Он отдал множество Своих воплощений, пока Святая Арктида не совершила исход от Маха-Меру под натиском стремительного холода, устремившись к Ирийским горам и южнее, к черте святилища Арки и великому озеру Святой Матери, где фиолетовый кристалл Вечной Жизни был установлен на Алтаре одного из всемирных, если не самого главного, Храмов Ассургины. И земля эта названа была в честь Нее Асией, занимая необъятное пространство с севера на юг и с запада на восток.

Европейские историки называли Русь Скифией. И в древнем предании было указано, что в Скифии, у святичей, в течение семи лет обучался некий отрок, которого потом будут именовать древние Веды Тивердиадцем.
Посетив святыни древней Своей родины и землю Матери Своей, Великий Путник при расставании с обителью Белых Богов был допущен к таинству прочтения Великой Книги Ста Вестей, где пророчества указывали о Тивердиадце и о Его судьбе. Он знал, что Его ожидает, и поэтому не опасался дальнего пути.

Тропа поднималась по голым камням к Северной стене, которая была закрыта снегом летом и зимой. Сквозь нанесенный слой снега на камнях можно было угадать некоторые священные изображения. Здесь был Конь Счастья с пламенем Мудрости на седле, гордо ступающий в сторону Востока. Здесь был Будда раннего человечества высотой почти в один километр. Здесь были картины древних небес и знаки письма поздних лемуро-атлантов. Они служили не для произнесения, но только для чтения и мысленной передачи высоких истин. Сами лемуро-атланты читали Книгу Небес, и бесконечный свиток Акаши был всегда развернут перед ними. Они не владели человеческой речью, но общались образами, цветовыми образованиями и радужными лентами, пущенными в ментальное пространство.
Достигнув места, где Благословенный принимал Свое последнее посвящение, Великий Путник распростерся, припав телом к камням, и тихо прошептал молитву, восстанавливающую память стихий. Внезапно Он оказался в серебряном тумане, в котором были четко видны очертания Великого Льва Закона, сумевшего остановить Колесо Сансары. Теперь, когда Он явился миру, перерождения могли происходить лишь по собственной воле каждой души. Кто не хотел этого, оставался в Тонких Мирах.
Великий Путник увидел человека, сидящего в позе лотоса и устремленного к Северной стене. Пронзая взглядом толщу времен, Он увидел, как огромный древний храм, вырубленный в недрах величайшей в мире Горы, сияет дивными огнями силы. Светильники, заправленные маслом, сами загораются от присутствия Высокого Духа и гаснут, когда Он покидает вместилище древнего поклонения.
Но Северная стена сама светилась. И сквозь скальные базальтовые породы, лед и снег просачивалось в мир тончайшее, но активно-мощное световое сияние, слагаемое в изображение священной пирамиды внутри горы, вечных огней, горящих вокруг нее, и разноцветных чаш с солнечной солью, стоящих на Алтаре Планетного Духа.
Драгоценные кристаллы отражали свет, источаемый лампами, в которых горело жидкое золото с асбестовыми фитилями. Древнейшие изображения, принесенные с Асты и Рады Белыми Путниками, из числа которых был и Сам Тивердиадец, изображали Богов тех далеких миров, откуда был послан десант Духовной Силы.
Пирамида, напитанная дыханием Рады, окружала Белую Гору плотным шаром духовной радиации на значительное расстояние, доходящее до того места, где Ак-Кем впадает в Катунь. Границей этого влияния в разных частях Горного Алтая служат места благодати. И одно из них — плато Толоно возле ручья Тургунда.
Словно почувствовав сердечное обращение, Пирамида стала накаляться и, становясь прозрачной, источила сноп молний и открыла в себе картину Алтаря Сердца Мира на далекой планете Раде.
Красивого Вана увидел Великий Путник, который начал великий обряд Его посвящения.
Сердце Тивердиадца запылало невиданным жаром. Боль мира вошла в Него. И дух неизреченной тайны своим дыханием напитывал плоть человеческую.
Когда напряжение достигло своего пика, Великий Путник впал в беспамятство. Земная оболочка не выдержала радиации, а посвящение продолжалось в другом мире. Издалека казалось, что яркое бело-синее пламя поднялось выше гор, уходя в самое небо. И в нем погонщики увидели гигантскую фигуру Самого Великого Путника.
Духовная Крода полностью изменила всю телесную структуру Пророка, отдав Ему во власть часть Камня Силы. Красная звезда на Его правой ладони засияла густым лучом и устремилась куда-то в беспредельное пространство, словно освещая путь, как маяк — попавшему в бурю каравану среди кромешной тьмы. Дух посылал молнии спасения, предвидя судьбу, предназначенную Великому Сыну Даждьбога. Белая Гора пела от радости ликования. И Сама Хранительница стояла у Ног Великого Вечного.

Цветок клонился от ветра, осыпая семена-парашютики в белую гладь озера, по которому в мелкой ряби они уплывали. Великая Владычица Алтайских Гор смотрелась в вечное зеркало озера Ак-Кем. Блики солнца, скрывающегося за тучами и выглядывающего из-за них, плясали на поверхности молочных волн. Ледяное дыхание Умай-Туу не просто освежало, но вызывало легкий озноб у входящих в узкую долину Госпожи Вечных Снегов. Душа трепетала, впитывая звуки летящего ветра. Звуковые миражи были так пронзительно-живописны, вызывая в сознании целый каскад внезапно изменяющихся образов. Пришедшие с почитанием к Белой Матери получали Ее Благословение.
Молитва Великого Путника создавала световые картины и целые объемные образы в белом тумане над озером. Она возносила Дух Величайшего к далекой Родине Его Искры Божией.
Великий Путник не замечал ни острых камней, ни ледяного дыхания Лебединой Горы, Пирамида внутри которой пульсировала в такт Его пылающего Сердца и отвечала Ему своей мощной, неистощимой и всевозрастающей радиацией.
Священный Камень посылал безмолвное обращение Великого Путника так далеко, что трудно было представить невообразимое расстояние, которое пронзала стрела Его Духа. Любовь озаряла молящегося. И в белом лотосе дивных переливов, в радуге мысленной мощи, окружающей коленопреклоненную фигуру, Он Сам сиял подобно драгоценному камню, нечаянно явившему себя в окружении серых камней. Взывая и поднимая руки, Он словно обретал сияние крыльев, пытаясь взлететь.
Над Белой Горой сияла чистая звезда, словно Око услышавшего Его Бога.

Великий Путник молился, стоя преклоненно на камнях, остывших от холода ночи. Ученики спали. А со стороны города уже слышно было, как из ворот выходит военный отряд, позвякивая щитами о доспехи. До горы было около часа пути. Но Великий Путник продолжал Свою молитву, в напряжении предощущения скорби обращаясь к Своему Высокому Отцу.
Чаша Ориона висела над головой. Уже начало светать. И в отчаянии Он воскликнул на древнем арамейском наречии: «Или, Или! Лама самахфани? Да минует Меня чаша сия! Впрочем, не как Я хочу, но как Тебе нужно!»
Тело дрожало от утреннего холода. Уже римляне входили в Гефсиманский сад. Но поток Огненной Силы сиял, насыщая Тело Великой Космической Жертвы Огнем Причастия к Таинствам Распятия.
Он знал человеческую природу. Он легко мог бы уйти по тайным козьим тропам туда, где Его никогда бы не нашли. Но чем бы был мир в течение долгого времени, если бы Сын гиперборейских царей не был распят?
Великий Путник ни на миг не прекращал общение Свое с Владыкой Света. И когда отряд подошел ближе, многие из воинов были поражены лучами Его сияния, идущими из глубины Его Сердца. Но Иуда и другие из идущих не могли видеть своими очами этот Небесный Свет. И когда мерзкое: «Радуйся, Равви!» — прозвучало, толпа накинулась на высокого человека, связав ремнями, которые до боли врезались в основание кистей рук.
Мистерия Ориона началась.

Сердце помнит облик истинный Великого Учителя. Сердце любит так, как только Сам Учитель может любить человечество, измученное погоней за благополучием и богатством.
Помните о Великом Путнике!


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 13 мар 2013, 21:29 
Не в сети

Зарегистрирован: 20 сен 2011, 18:24
Сообщений: 188
Платон

Апология Сократа
(отрывок)

...
Может быть, кто-нибудь из вас возразит: "Однако, Сократ, чем же ты занимаешься? Откуда на тебя эта клевета? Наверное, если бы ты не занимался не тем, что все люди, и не поступал бы иначе, чем большинство из нас, то и не возникло бы столько слухов и толков. Скажи нам, в чем тут дело, чтобы нам зря не выдумывать".

Вот это, мне кажется, правильно, и я постараюсь вам показать, что именно дало мне известность и навлекло на меня клевету. Слушайте же. Быть может, кому-нибудь из вас покажется, что я шучу, но будьте уверены, что я скажу вам сущую правду.

Я, афиняне, приобрел эту известность лишь благодаря некоей мудрости. Какая же это такая мудрость? Та мудрость, что, вероятно, свойственна человеку. Ею я, пожалуй, в самом деле обладаю, а те, о которых я сейчас говорил, видно, мудры какой-то особой мудростью, превосходящей человеческую, уж не знаю, как ее и назвать. Что до меня, то я ее не понимаю, а кто утверждает обратное, тот лжет и говорит это для того, чтобы оклеветать меня.

Прошу вас, не шумите, афиняне, даже если вам покажется, что я говорю несколько высокомерно. Не от себя буду я говорить, а сошлюсь на того, кто пользуется вашим доверием. В свидетели моей мудрости, если есть у меня какая-то мудрость, я приведу вам бога, который в Дельфах. Вы ведь знаете Херефонта — он смолоду был моим другом и другом многих из вас, он разделял с вами изгнание и возвратился вместе с вами. И вы, конечно, знаете, каков был Херефонт, до чего он был неудержим во всем, что бы ни затевал. Прибыв однажды в Дельфы, осмелился он обратиться к оракулу с такими вопросом.

Я вам сказал, не шумите, афиняне!

Вот Херефонт и спросил, есть ли кто на свете мудрее меня, и Пифия ответила ему, что никого нет мудрее. И хотя самого Херефонта уже нет в живых, но вот брат его, здесь присутствующий, засвидетельствует вам, что это так. Посмотрите, ради чего я это говорю: ведь мое намерение — объяснить вам, откуда пошла клевета на меня.

Услыхав про это, стал я размышлять сам с собою таким образом: "Что такое бог хотел сказать и что он подразумевает? Потому что я сам, конечно, нимало не считаю себя мудрым. Что же это он хочет сказать, говоря, что я мудрее всех? Ведь не лжет же он: не пристало ему это". Долго недоумевал я, что такое бог хотел сказать, потом через силу прибегнул я к такому разрешению вопроса: пошел я к одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что уж где-где, а тут я скорее всего опровергну прорицание, объявив оракулу: "Вот этот мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым". Но когда я присмотрелся к этому человеку, — называть его по имени нет никакой надобности, скажу только, что тот, наблюдая которого я составил такое впечатление, был одним из государственных людей, афиняне, — так вот я, когда побеседовал с ним, решил, что этот человек только кажется мудрым и многим другим людям, и особенно самому себе, а чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет. Потом я попробовал показать ему, что он только мнит себя мудрым, а на самом деле вовсе не мудр. Из-за этого и сам он, и многие из присутствовавших возненавидели меня. Уходя оттуда, я рассуждал сам с собою, что этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего дельного и путного не знаем, но он, не зная, воображает, будто что-то знает, а я если уж не знаю, то и не воображаю. На такую-то малость, думается мне, я буду мудрее, чем он, раз я коли ничего не знаю, то и не воображаю, будто знаю. Оттуда я пошел к другому, из тех, которые казались мудрее первого, и увидал то же самое: и здесь возненавидели меня и сам он, и многие другие. После стал я уже ходить подряд. Замечал я, что делаюсь ненавистным, огорчался и боялся этого, но в то же время мне казалось, что слова оракула необходимо ставить выше всего.

Чтобы понять смысл прорицания, надо было обойти всех, кто слывет знающим что-либо. И, клянусь псом, афиняне, должен вам сказать правду, я вынес вот какое впечатление: те, что пользуются самой большой славой, показались мне, когда я исследовал дело по указанию бога, чуть ли не лишенными всякого разумения, а другие, те, что считаются похуже, напротив, более одаренными разумом. Но нужно мне рассказать вам о том, как я странствовал, точно я труд какой-то нес, и все только для того, чтобы убедиться в непреложности прорицания.

После государственных людей ходил я к поэтам — и к трагическим, и к дифирамбическим, и ко всем прочим, — чтобы хоть тут уличить себя в том, что я невежественнее их. Брал я те из их произведений, которые, как мне казалось, всего тщательнее ими обработаны, и спрашивал у них, что именно они хотели сказать, чтобы, кстати, научиться от них кое-чему. Стыдно мне, афиняне, сказать вам правду, а сказать все-таки следует. Одним словом, чуть ли не все там присутствовавшие лучше могли бы объяснить творчество этих поэтов, чем они сами. Таким образом, и о поэтах я узнал в короткое время, что не благодаря мудрости могут они творить то, что творят, но благодаря какой-то природной способности и в исступлении, подобно гадателям и прорицателям; ведь и эти тоже говорят много хорошего, но совсем не знают того, о чем говорят. Нечто подобное, как мне показалось, испытывают и поэты; и в то же время я заметил, что из-за своего поэтического дарования они считают себя мудрейшими из людей и во всем прочем, а на деле это не так. Ушел я и оттуда, думая, что превосхожу их тем же самым, чем и государственных людей.

Наконец пошел я и к тем, кто занимается ручным трудом. Я сознавал, что сам, попросту говоря, ничего не умею, зато был уверен, что уже среди них найду таких, кто знает много хорошего. Тут я не ошибся; в самом деле они умели делать то, чего я не умел, и в этом были мудрее меня. Но, афиняне, мне показалось, что они грешили тем же, чем и поэты: оттого что они хорошо владели своим делом, каждый из них считал себя самым мудрым также и во всем прочем, даже в самых важных вопросах, и это заблуждение заслоняло собою ту мудрость, какая у них была; так что, желая оправдать слова оракула, я спрашивал сам себя, что бы я для себя предпочел: оставаться ли таким, как есть, и не быть ни мудрым их мудростью, ни невежественным их невежеством или, как они, быть и мудрым и невежественным. И я отвечал самому себе и оракулу, что лучше уж мне оставаться как есть.

Из-за этого самого исследования, афиняне, с одной стороны, многие меня возненавидели так, что сильней и глубже и нельзя ненавидеть, отчего и возникло множество наветов, а с другой стороны, начали мне давать прозвание мудреца, потому что присутствовавшие каждый раз думали, будто если я доказываю, что кто-то вовсе не мудр в чем-то, то сам я в этом весьма мудр. А в сущности, афиняне, мудрым-то оказывается бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вовсе даже ничего, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем ради примера, все равно как если бы он сказал: "Из вас, люди, всего мудрее тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего по правде не стоит его мудрость".

Я и посейчас брожу повсюду — все выискиваю и допытываюсь, по слову бога, нельзя ли мне признать мудрым кого-нибудь из граждан или чужеземцев; и всякий раз, как это мне не удается, я, чтобы подтвердить изречение бога, всем показываю, что этот человек не мудр. Вот чем я занимался, поэтому не было у меня досуга заняться каким-нибудь достойным упоминания делом, общественным или домашним; так и дошел я до крайней бедности из-за служения богу.
...

_________________
За страхом лежит свобода. (с)


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 14 мар 2013, 09:46 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
АЛЕКСАНДР ПРОСТОВ
СНЫ ЛЕСНИКА
(лирический политес )
Долгие годы Лесник живет в усадьбе-заповеднике. Кроме работы, у Лесника есть только два развлечения - телевизор и выпивка, после которых он непременно погружается в состояние расширенного сознания (СРС). Все эти годы его жизнь соответствовала состоянию советского общественно-политического застоя - однообразная и монотонная работа в заповеднике плавно сочеталась с периодами СРС, которые поддерживались таким же однообразным просмотром телепередач. Но наступила эпоха перестройки, и налаженная жизнь Лесника стала давать сбои. Все меньше времени он тратил на обход заповедника, и все больше времени уходило на просмотр все новых и новых телепередач, для понимания которых требовалось все чаще и чаще уходить в СРС.
Однажды, уткнувшись в телевизор, Лесник уснул и увидел кошмарный сон, где действующими лицами были люди, которых часто показывали по ТВ, а события происходили на территории заповедника в заброшенной усадьбе. Эти сновидения стали повторяться все чаще и чаще, лишив Лесника привычного покоя. Задав себе вопрос "Что делать?", Лесник решил было пойти в народ, но передумал, так как тут же в сознании возник второй вопрос "Кто виноват?", а это уже политика...
Он вспомнил, как еще в детстве Знающие люди, попивая горькую, все время материли какой-то "империализм", крича: "Мы им еще покажем Кузькину мать!?", а услышав анекдот, говорили: "Да за такие слова нам точно пришьют политику, не ходи к Гадалке!". Однако при этом никогда не объяснили, как нужно показывать эту "Кузькину мать", кто такая "Гадалка" и почему к ней не надо ходить. Наверно потому, что о них ходила дурная слава? Еще раз подумав, отчаявшийся и напуганный видениями Лесник, все-таки решился пойти к Гадалке. Выслушав его рассказы, Лесная бабушка как положено, пользуясь Древней Книгой Знаний, растолковала ему значение - тайный смысл - снов и дала прогноз на дальнейшее развитие событий и судьбу тех, кто привиделся Леснику. Скоро СМИ подтвердили предсказания Гадалки. С тех пор, увидев новый сон, Лесник идет к Гадалке и та растолковывает его значение и делает предсказания по Древней Книге Судеб. Предсказания сбываются, а гармония в Душе-Заповеднике почему-то и не наступает...

***
Допивая очередную трехлитровую банку первача, Лесник плавно погружался в привычное для него в таких случаях ментальное небытие с выходом в астрал. До его слуха неясно доносился звук включенного телевизора, передающего последние новости. Навязчиво раздражающий картавый голос не то женщины, не то мужчины класса "юнисекс" сообщал последние мировые новости...
= Канал ТВ "Геополитика". Эксперты с международным статусом наперебой говорили о том, что нынешнее высшее управление на международном уровне не сможет справиться с потрясениями, которые ожидают мировую систему. Существующие теории управления характеризуются произволом, структурным несоответствием и терминологическим хаосом, поэтому созданные на их основе подходы, концепции и терминология слабо соотносятся с реальной политической практикой и более не удовлетворяют потребностям цивилизации. Декларируемые мировыми правительствами цели все чаще не совпадают с реально решаемыми задачами; наблюдается нарушение последовательности при одновременном достижении разных целей по причине их несогласованности между собой, из-за чего организуемые процессы тормозят друг друга. Менеджеры, подготовленные по западным стандартам, оказались несостоятельными решать задачи нового уровня сложности - их научили принимать решения в рамках сложившейся ситуации "здесь и сейчас", поэтому полученные результаты не смогли сложиться в единое целое и создать синергетический эффект...

Услышанное так потрясло Лесника, что он решил выпить и за здоровье геополитики, и за международных экспертов, и за подготовленных по западным стандартам дураков менеджеров, которых нужно было бы, как в старину, публично выпороть розгами за их жадность и бестолковость, чтобы другим неповадно было. Выпив, Лесник переключил канал, ударив кулаком по телевизору.

= Канал ТВ "Глобальная экономика". В Нобелевском комитете приняли решение задним числом одобрить миротворческую деятельность всех Президентов США за период 1992 - 1912 годов и присудить им одну на всех премию мира за гуманитарные военные операции, проведенные в разных странах и по разному поводу. В кулуарах обсуждались и другие кандидаты на эту премию: список возглавил правозащитник из России за бредни о русско-советском хамстве и западной высокой образованности, а также за его новый вариант сказки о русском царевиче, который, остановившись на перекрестке у камня, теперь из трех дорог выбирает четвертую: поворачивает своего коня назад, домой. В ответ на это какой-то русский журналист предложил объявить Америку страной банкротом, ввести внешнее управление над ФРС США, потребовать от нее, как Евросоюз от Греции, снизить внутренние расходы, особенно на оборону, закрыть все военные базы, разбросанные по всему миру и вернуть долги странам дебиторам.

- На очередной встрече в Давосе, в рамках проблем глобализации, представители национальных элит с глубоким удовлетворением отметили, что фактически завершено создание единого Мирового народного хозяйства, где слабые страны превращены в подсобные хозяйства, обслуживающие экономику передовых, высокоразвитых стран. С целью стать главными научными лабораториями Земли, цивилизованные страны продолжают соперничать в вопросах обязательного переноса на их территорию разработки новейших и самых прогрессивных технологий, включающих в себя все новые идеи, гарантирующие им основные прибыли. Наконец-то изменилось отношение к деньгам: после многолетних исследований западные ученые установили, что деньги все-таки "пахнут" и пахнут по-разному. В связи с чем, приняли резолюцию: "обсудить вопрос о культуре зарабатывания "чистых" денег".

Бегущая строка информирует, что эксперты установили, что МВФ по неопытности прописало России лекарство, которое оказалось опасней болезни; приняли резолюцию: некудышнюю организацию распустить. Подсчитав, что даже самая дешевая популярность стоит миллионы, эксперты, наконец-то признали СМИ самым дорогим идеологическим товаром, приравняв его по доходности к торговле оружием, наркотиками, и не уличной проституции.

Эти сообщения еще больше потрясли Лесника, и он решил еще раз выпить и за жертв гуманитарных военных операций, и за обанкротившуюся Америку, чтоб ей пусто было, и за новое мировое хозяйство, чтоб в нем и России что-нибудь досталось, и за чистые деньги, и за СМИ. Выпив, Лесник переключил телевизор на другой канал, ударив по нему кулаком.

= Канал ТВ "Россия сегодня". Из Государственной Думы пришло сообщение, что депутаты под нажимом гомосексуалистов и педофилов согласились принять закон, разрешающий однополые браки и усыновление ими бездомных детей, с которыми можно сожительствовать с любого возраста. Закон скоординировали и соединили с ювенальной юстицией, которая посредством социальных работников будет отбирать детей у бедных родителей традиционных семей и передавать гомосексуальным семьям, где вместо запрещенных "мама и папа", будут говорить "родитель N1 и родитель N2". Дети получат возможность жаловаться на родителей по любому поводу, требуя от них через суд материальной компенсации за нанесенный эмоциональный и моральный вред. Таким образом, дети, посадив в тюрьму своих родителей, сами будут передаваться в иностранные семьи педофилов на воспитание. Следующим шагом законодателей будет запрет "бабушек и дедушек" и даже "тетей и дядей"...

- Чтобы народ не возмущался и не протестовал, будут приняты законы, устанавливающие что, где и сколько можно покупать, пить и есть, с кем и как спать, как воспитывать детей, а также у каждого светофора будут проверять пешеходов на предмет наличия в крови алкоголя с "нулевым промилем". Если граждане будут пить пиво, курить и обниматься в публичных местах, то всех будут штрафовать, штрафовать и еще раз штрафовать, причем штрафы будут приравниваться к годовым доходам среднего гражданина. Штрафовать родителей, если дети прогуливают школу или плохо учатся. Если нет денег, то будут выселять в сельскую местность и сажать в клетки, "чтоб они дышали теплой пылью и не замышляли ничего"...

- На этом фоне группа представителей российского шоу-бизнеса в лице известных певцов потребовала от депутатов принять закон, который давал бы им такую же личную неприкосновенность, какую имеют депутаты, чтобы защитить их честь, достоинство и тайну личной жизни от фанатов, бандитов, СМИ и социума вообще...

Бегущая строка информирует, что на имя нескольких руководителей западных и ближневосточных стран из России от "Новодворской группы" революционерок-девственниц пришел факс такого содержания: "Страна наша велика, но порядка в ней нет, потому приходите и владейте нами..." Специалисты уточняют перевод: кем именно предлагается владеть - страной или самими девственницами-революционерками. Предложение девственниц поддержала "Пуси-райтовская группа" не девственниц, которые пытались средь бела дня своими голыми задницами и сиськами расписать стены Кремля, Дома Правительства, Государственной Думы и Совета Федерации.

Эти новости так возмутили Лесника, что он решил не пить, ни за депутатов-гомиков, ни за артистов-комиков, ни за озабоченных "девственниц", ни за тех, кто с голыми сиськами. Перекрестившись, Лесник выпил за бедных детей, которые теперь не смогут звать маму "мамой", а также за весь русский народ, которому теперь "не охнуть, не вздохнуть". Выпив, Лесник ударом кулака по телевизору переключился на следующий канал.

= Канал ТВ "Культура". В прессу просочились секретные сведения о том, что самая структурированная часть российского общества, обидевшись на свой народ за то, что тот не только не созрел, но даже не смог дорасти до их уровня, пытается продать Западу интересы этой маргинальной части общества. В качестве оплаты они попросили официально изменить в мировом сознании понятие "русская интеллигенция" и заменить его на термин "интерэлита", куда войдут лучшие топ-топ и гоп-стоп менеджеры России. После этого объявить конкурс на формирование мировой элиты с гарантией трудоустройства победителей на высокооплачиваемую работу в престижное международное агентство, но с условием, что жить и работать они останутся в своей стране. Здесь они будут глазами, ушами и языком западного общественного мнения, но уже за другую, более высокую оплату, желательно почасовую, как у не уличных проституток.

Бегущая строка информирует - новая интерэлита уже заказала для своих особняков унитазы, которые будут омываться слезами ребенка. После ряда разоблачений и доклада министра регионального развития, Президент России наконец-то понял, что его чиновники сошли с ума и объявил о своем политическом одиночестве...
Плюнув в телевизор, Лесник молча выпил и, чтобы переключиться на другой канал, ударил ногой по телевизору.

= Канал ТВ "Спортивный". Все чаще возникает ситуация, при которой за Россию выступают спортсмены, не говорящие по-русски. Министерство по культуре и спорту совместно с Министерством по науке и образованию приняло решение, в рамках которого рекомендуется провести радикальную подготовку к ближайшей Олимпиаде и тотально усилить российский спорт иностранными спортсменами, а еще лучше купить новую сборную России по всем видам спорта. Исходя из критерия эквивалентности, провести обмен одного иностранного спортсмена на тысячу российских профессоров, так как стоимость одного спортсмена оценивается в 10 млн. долл. в год, а российского профессора или доктора наук оплачиваются по 10 тыс. долл. в год. Если не хватит профессоров, то остальных спортсменов можно купить за счет средств пенсионного фонда, а также за счет снижения пособий по безработице, нуждающимся семьям и детям. В этой связи, группа из 100 тыс. чиновников готова немедленно выехать в командировку и посетить все страны мира для подписания с ними соответствующих контрактов.

Бегущая строка информирует - после долгих обсуждений всеми Парламентами России принято решение считать спорт национальной идеей. В этой связи, чтобы обеспечить здоровый образ жизни, запретить гражданам пить, курить, ругаться матом, принимать какие-либо самостоятельные решения, ходить строем, больше двух не собираться, просто так не целоваться, а быть законопослушными, жить только по инструкциям, которые будут уточняться ежедневно, о чем будет сообщаться по громкоговорителям, телевидению, в газетах и Интернет.

На лице Лесника мелькнула злобная кривая ухмылка, он снова выпил, занюхал рукавом и швырнул ботинок в телевизор, чтобы переключиться на другой канал. Промелькнули каналы "Детский", "Правовой", "Криминальный"...

= Канал ТВ "Мистический". Высший космический разум сообщает, что на самом деле человек - это не человек, а...

... В этом месте, с мыслями о народе и мировой элите, я провалился в глубокий приятный сон. Сколько длился этот сон, я не знаю, но через некоторое время меня разбудил светящий в глаза ярко-разноцветный свет и приглушенные звуки парадной музыки. Я очутился в тесном, плохо убранном помещении, где толпилось много разного народа. Все они были одеты во что-то разное и в тоже время - в одинаковое. В воздухе стояла атмосфера чего-то празднично-обреченного и торжественно-убогого. Когда я стал всматриваться в мелькавшие мимо меня расплывчатые лица, то с удивлением узнал многих из них. Это были лица, которые на протяжении долгих десяти лет не давали мне спокойно спать, есть и работать. Это были даже не лица, а скорее говорящие головы, все время бубнящие какие-то слова, смысл и значение которых был абсолютно не понятен, хотя я твердо был уверен, что это язык не иностранный. Желая быть максимально точным, я бы сказал, что это были даже не лица, а то, что в народе называют хари, элитные хари. В помещении было душно, поэтому все лица были покрыты испариной, переходящей в банальный человеческий пот. Каждый утирал себе свой пот сам, любыми попавшимися под руку предметами. Но главное, на что я был вынужден обратить свое внимание, это исходивший от них запах, напоминающий смесь чего-то французского с нижегородским.
Первым проявилось лицо человека, который постоянно, то ли кивал, то ли тряс своей головой, непрерывно повторяя, что "народу надо окультуриваться", что "народу нужен конценсус" и что "не надо нам тут подбрасывать...>>, при этом, что подбрасывать он произносил неразборчиво. Его руки то складывались вместе, то резко разлетались в разные стороны одновременно и по очереди. По-видимому, он кому-то что-то пытался ни то объяснить, ни то доказать, время от времени тыкая пальцем в свою с огромным пятном лысину. Я смог разобрать слова, похожие на "отмечен властью бога" или "отлучен от власти гадом"...
Вторым было мощное лицо, которое отличалось от первого как раз своей похожестью с ним. Это было лицо сильного и мужественного человека, прошедшего спиртовой огонь, воду (при падении с мостов), медные трубы (которыми он по пьянке дирижировал в одной европейской деревне, будучи в гостях у друга Коль-и). Он мужественно и однозначно мычал, обращаясь к какому-то или какой-то БлляКлин-тон, выдавливая из себя слова-звуки типа "вв-оо-шоо плуу-чает-ца, загогулина какая-то, по-ни-машь ли...".
Третье - грушеобразное лицо-харя, красноватого от стыда цвета с голубым отливом. Оно, конечно, отличалось от двух предыдущих своей невыразительностью. Обычная, ничем не проявившая себя харя с крысиными глазками-бусинками, но с характерно причмокивающей все время, отвисшей нижней губой. Прическа типа "а ля плешивый Плохиш". Его научно-обоснованная речь, произносимая на резком выдохе "из живота", была похожа на отрывочно-прицельные революционные пулеметные очереди. Стрелял он своими очередями очень убедительно, а выражения типа "макроанализы пустых прилавков" и "cпас от планово-рыночного голода" характеризовали харю как лицо знающее свой ценник.
Четвертое сомодовольно-рыжее ваучерное лицо не вызывало никаких сомнений в своей принадлежности к резервно-золотой мировой элите. Это было либерально-монетаристское лицо, которое желало быстро и безоговорочно реструктурировать и приватизировать не только самое себя, но и все чужие лица. Характерными выражениями для рыжего лица были слова типа "нас ругают, но мы не боимся и всех спустим через аукционы".
Пятое лицо-мордашка, уверенного в себе плейбоя, явно ориентированное на западно-общественное рыночное мнение в лице СМИ и влиятельных, но пожилых женщин-политиков. Красиво-кудрявая черная голова "Пуделя" и такие же черняво-кудрявые глаза, наполненные рыночным блеском, как бы говорили сами за себя "старая Европа давать (наверно деньги?) кому попало не будет! Она предпочитает молодых и длинноногих! фавориты уже определены самой жизнью! бывшие ловеласы не пройдут! их время кончилось! отказаться от свободно-рыночных отношений с богатой теткой-Америкой мы уже не сможем!"
Инстинктивно я стал перемещаться в сторону, откуда доносились как бы человеческие голоса. Но продвинувшись на несколько шагов, я неожиданно натолкнулся еще на одно лицо. Моментально в ноздри мне ударил характерный запах газа, по-видимому, сероводорода. Лицо выглядело уверенно и, по-видимому, готовилось к публичному выступлению. Как-то неестественно серьезно, лицо мямлило давно заученные слова и фразы типа "никогда такого не было, и вот опять". "Здесь вам не там, то залысины мне зализывали, а тут? да кто вы такие? кто вам даст лаптями на них?" и, помедлив, "надо им про счета сказать: я ведь и их папу, и их маму знаю...>>.
Я прошел по коридору и вышел на длинную площадку-подиум, окруженную местами для зрителей, которыми был заполнен зал. Судя по одежде и разговорам, это были иностранцы - американцы и европейцы, но промелькнуло и несколько косоглазых азиатов.
На почетно-возвышенном месте, за столом, накрытым русской закуской и водкой, сидело жюри: мужчины, легко узнаваемые Члены большой семерки, и женщины, бывшие и настоящие "политические деятельницы", которых чаще в СМИ называют "подстилки". Они очень воспитанно жрали и интеллигентно гоготали над шутками каких-то двух очень услужливых клоунов. Клоуны были одеты в костюмы, отдаленно напоминающие красноклювого Гуся и ветвистую Березу. Клоуны упрашивали членов жюри разрешить им принять участие в конкурсе. Один из клоунов смешно рассказывал о том, что это именно благодаря ему конкурс состоялся, так как он оплатил все расходы по аренде, костюмам и рейтингам, а также по формированию общественного мнения и, наконец, все, что на столе - оплачено им же.
Второй, гордо задирая нос, убеждал жюри ориентироваться в своем выборе на людей, повязанных "свободой слова". Он утверждал, что благодаря именно этим людям свободная и демократическая информация о проведении конкурса дошла сначала до народа, а уже потом до конкурсантов, или наоборот, но это абсолютно неважно, поскольку главное это не кто кому платит и кто кому должен, а какая под этим лежит ценность: демократическая или общечеловеческая.
Неожиданно, среди устроителей конкурса, пробежал тревожный шепоток. Оказывается, на свое рабочее место не явился Ведущий конкурса - действующий, всенародно избранный гарант его проведения. Некоторые горячие головы даже высказали предположение о переносе конкурса. Клоуны стали наперебой предлагать своих кандидатов на роль ведущего...
Кандидатов ввели в зал и поставили перед жюри. Оба были молодыми, не в меру здоровыми и мордатыми. Тот, который от Гуся, был с усами и в очках. Тот, который от Березы, выглядел как киношный киллер, его так и представили: ОРТ - независимый политический киллер лидеров партии ОВР. Кто такие ОРТ и ОВР я так и не понял, наверное клички или что-то по - иностранному. Тот, который не Гусь, но переодетая Береза говорил, что этот его протеже имеет большой опыт, уже проверен в деле, и что он не будет стесняться в выражениях, представляя конкурсантов, и раскроет самые их интимные подробности, что непременно понравится зрителям и облегчит жюри возможность сделать верный выбор. Тот, который наоборот не Береза, а Гусь, стал хвалить своего Гусенка, что, дескать его "Голубой Канал" самый популярный в народе, что у него своя команда для "Канала", а тот другой - одиночка блудливая и некрасивая...
Предлагался и компромиссный вариант - выбрать "Стриженного пинчера" непонятной породы в правозащитных очках, потомственного большевика, летописца, который перекрасился во времена перестройки в "полосатые цвета", так как он лучше других умеет трактовать историю, доказывая, что русские никогда не управляли Россией, и что это правильно. Что Сталин виноват в мировой войне наравне с Гитлером...
Другим кадровым компромиссом стал владелец "Гоп-стоп" компании, двухметровый топ-топ менеджер, по кличке не то "Бобыль", не то "Горбыль" со своим обезьянообразным другом "Абрамкой", который приперся на конкурс со своей футбольной командой и белой яхтой.
Конкурсанты пришли с готовыми Докладами о проделанной работе, где перечислялись их заслуги перед Западом в виде геноцида русского народа и разорения русских земель. Некоторые данные: более 10 млн. чел. загубленного населения. Более 20 тыс. закрытых деревень, школ, библиотек, магазинов, больниц и роддомов. Те претенденты - интеркарьеристы, кто ранее не попал в заветный список конкурсантов, подходили к столу комиссии со своей Программой и Моделью наиболее эффективной оккупации и колонизации России, со своей схемой сбора дани с населения России. Однако, как выяснилось, их записывали только на следующий конкурс...
СПРАВКА ИЗ ВЕДИЧЕСКОГО СЛОВАРЯ ГАДАЛКИ. "Интеркарьеристы" - это люди, уверенные в том, что они всего достигли в жизни только благодаря своим личным качествам, способностям и труду, поэтому никаких обязательств перед государством и народом не несут. Они активно участвуют в политической и в экономической жизни страны, но степень этого участия зависит от их личного социального статуса. Они живут по принципу "где есть барыш, там и Родина".
Они уверены, что государство не должно вмешиваться в управление экономикой и тем более управлять социально-политическими процессами в стране. Они считают, что государство должно в рамках, определенных бюджетом страны, лишь обеспечивать внешнюю безопасность и защиту политических и гражданских прав национальным и сексуальным меньшинствам, но самое главное, государство должно обеспечить их личную безопасность. Как правило, это радикальные либералы - интернационалисты, считающие себя цивилизованными и прогрессивными демократами, чьей идеологией является принципиальное неуважение к России и русскому народу.
Они открыто и громко презирают национал - патриотов, объявляя их деклассированным элементом общества. Они отдают предпочтение всему иностранному, но с недоверием относятся ко всему отечественному. Они мечтают уехать жить за границу, но при этом понимают, что только в России они могут быстро заработать большие деньги. Они мечтают сделать свою собственную интеркарьеру и попасть в список "золотого миллиарда", поэтому для них важнее всего иметь собственный международный имидж и личные заслуги перед Западом. Они стремятся получить двойное гражданство, открыть личные счета в иностранных банках, приобрести недвижимость за границей. Внешне они стараются соответствовать западным стандартам, но внутренне - это люди, обделенные "генами совести, благодарности и сострадания".
Попадая во власть, они, прежде всего, стремятся создать благоприятные условия для иностранных инвестиций и досрочно вернуть "долги" своим партнерам по бизнесу на Западе, но при этом не стыдятся объявить "дефолт" собственному народу. Они публично пропагандируют западные идеи, призывая "необразованный народ" к "толерантности" и "консенсусу", но при этом пренебрежительно относятся к русскому национальному духовному наследию. Им нужна Россия без истории, без славного прошлого русского народа. Они всегда хотят строить Россию "с нуля" то по-европейски, то по-американски, но "темный и недоразвитый" народ им не дает этого сделать.
Они считают Запад "цивилизованным и культурным", а своих соотечественников - "маргиналами", "совками", ленивыми, бездуховными и обреченными на неуспех людьми. Они признают приоритет западно-либеральных ценностей перед национальными российскими устоями и мечтают "продлить Европу до Чукотки и Камчатки". Они уверены в том, что русская культура перестала быть опорой государственности.
Они согласны с тем, что II мировую войну против Германии выиграли США и ее союзники, а СССР был таким же агрессором и оккупантом, как Германия и за это Россия должна "покаяться", заплатить контрибуцию и уступить часть своей территории "обиженным" странам, отказавшись от "сталинских" завоеваний. Они согласны с тем, что Россией и ее экономикой должны управлять иностранцы через своих доверенных лиц, вместе с которыми интеркарьеристы готовы реализовывать проект, известный в мире как "Россия без русских", целью которого является этническое замещение населения России. Когда им выгодно, то они признают объединяющую силу русского языка и русской культуры, но при этом отрицают наличие самого русского этноса как нации, называя "русскими" всех, кто "говорит по-русски или интересуется русской культурой".
Они считают, что Россия - это свободная для заселения территория, и что природные ресурсы и ядерное оружие России должны находиться под управлением международных структур. Они не понимают, что такое "коренные народы", им все равно, кто будет населять Россию через 20 лет, и потому они предлагают решить проблему демографии посредством открытия границ для иммигрантов со всего мира...
Однако, Жюри посовещалось и решило, чтобы никому не было обидно, доверить вести конкурс-показ трем женщинам с ТВ. Той, которая "Женщина с Мужчиной", той, которая "Сама Женщина" и той "Женщине, которая поет" для женихов - малолеток. В качестве запасного варианта, была выбрана главный советник - "Нянька" олигарха-политика, позиционирующего себя лучшим топ-топ менеджером всех времен и народов и провозгласившим себя спасителем России от коммунистов и националистов. Женщина-советник "Нянька" позиционирует себя как специалист по духовным и общечеловеческим ценностям, которая предложила заменить патриотическое воспитание в школах на сексуальное образование - оно полезнее и в жизни, и в работе, и в политике. Все это наводило на мысль о необходимости составить и опубликовать научно-практический труд "Политическая камасутра", куда поименно внести всех победителей этого конкурса.
Потом все происходило как в передаче "А ну-ка, девушки", описанной В.Высоцким в песне "Жертва телевидения". Претенденты на корону пели песни, плясали, показывали фокусы, переодевались в разные одежды - от царских нарядов до клоунских костюмов и плавок, в трусах и без трусов, демонстрируя свое "достоинство". Песни были разные - грустные, веселые и даже шуточные. Особенно запомнился общий хоровод, лезгинка и цыганочка "с выходом" под музыку "Семь сорок". Одни показывали цирковые трюки, стояли вниз головой, изгибались, пытаясь укусить себя за задницу. Другие ползали на карачках, облизывали туфли членов жюри, хрюкали и лаяли, изображая верных псов, готовых служить тому хозяину, который будет их кормить. Зрители иногда хлопали, а иногда возмущенно свистели, улюлюкивали, забрасывая конкурсантов объедками со шведского стола. Среди объедков оказались и осколки метеорита, упавшего на территорию России, как знамение о приближающихся переменах (ранее молния - знамение ударила в резиденцию Папы Римского в Ватикане, после того, как Папа под давлением сексуальных меньшинств и педофилов, был вынужден покинуть свой пост досрочно)...
Насмотревшись этой политической порнографии и услыхав про женщин, секс и "Политическую камасутру", я вспомнил о своих супружеских обязанностях и проснулся. Как прошел конкурс, и кого выбрали победителем, узнаю в следующем сне, может быть завтра...
***
АННОНС. Сон N2. Сценарий фильма "Семь невест полковника Путина". В этот день, щелкая пультом и перескакивая с канала на канал, Лесник, насмотревшись фильмов "Семь невест ефрейтора Збруева", "Белое солнце пустыне" и "Кто Вы, мистер Путин?", которые шли одновременно по разным программам, уснул крепким сном. Во сне он увидел себя, то ли широко известным, то ли начинающим режиссером-сценаристом, открывающим новые формы синтезированного киноискусства. Смешивая в голове жанры, сюжеты и эпохи, Лесник творил новые шедевры, одним из которых стал фильм, получивший все мыслимые и немыслимые мировые премии. Этот фильм назывался "Семь невест полковника Путина"...


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 27 мар 2013, 19:59 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ИГОРЬ ЦВИРКУНОВ
КАЛИНА
Часть1.
Осень. Хорошо осенью в лесу. Я иду по Троицкой роще. Тропинка, прижатая кручей к небольшому болотцу, ведёт меня в сторону Красного городка. На холме слева, скрытый вековыми дубами, стоит монастырь. Стены его ограды, выложенные из красного кирпича, виднеются из за деревьев. Справа болотце, поросшее ольхой и тоненькими берёзками. За болотом река Вёрда, но далеко она, с тропинки не видна. В лесу непривычно тихо. Зверя и птицы здесь давно уже нет, а вся мелкая живность попряталась в свои норки ожидая долгую и холодную зиму. Тишина такая, что слышно, как отрываются и падают на землю первые осенние листья. Прохладный воздух чист и прозрачен. Пропитанный ароматами пожухлой болотной травы и опавшей листвы он пьянит и дурманит.
Навстречу мне от реки идут три женщины.В руках у них карзинки, до верху наполненные гроздьями красных ягод. Калина – догадался я. Женщины подошли, мы поздоровались, поговорили о погоде.
- Урожайный нынче год на ягоду выдался, говорю.
- Да, поддерживая разговор со мной, согласилась та, что постарше. В корзине её, поверх алых ягод лежит пила - ножовка, хищьно поблескивая зубьями. Разошлись, и я направился к небольшой полянке,где всегда любил останавливаться. Там, у заброшенного подвесного моста растёт калина. Она наклонилась над самой рекой, словно красавится смотрится в воду, любуясь собой. А Вёрда всё отражает и калину, и белые облака, и пролетающих в синем небе птиц…
Подойдя к поляне, я обомлел…Я не верил своим глазам! Где ещё только вчера, алея гроздьями спелых ягод, стоял куст калины…. Там не было ничего! Только обрывки газет и пустые бутылки в помятой траве, только обломанные и разбросанные по сторонам ветки, только свежесрезанные пеньки. / Вот для чего женщинам потребовалась ножовка, догадался я./ Обалдевший, я стою и смотрю.А из свежего спила пробивается влага. Появляясь на срезе, она тоненькой струйкой стекает по коре, по листику и срываясь, каплями падает на землю…. Плачет калина. Я не понимаю, что происходит. Зачем это? В какой стране я живу? Как можно из за нескольких ягод губить целое дерево?
- Эй женщины! Оборачиваясь кричу я.
А завтра куда пойдёте за ягодой? А на следующий год? ….
Но ушли уже женщины. Нет ответа….
… Это был последний куст калины в нашей округе.
Краски мира поблекли. Меня больше не интересовали ни синева неба над головой, ни пьянящая прохлада осеннего воздуха, ни запахи осенней травы. Подняв воротник и втянув голову в плечи я побрёл домой. Я шагал всё быстрей и быстрей, не разбирая дороги, не замечая невесть откуда взявшегося дождя. Дождь усиливался и холодные струи его стекали по моим щекам скрывая слёзы. Я шёл и думал. Я вспоминал.

Часть 2.
Вспоминал я когдато прочитанную книгу. Шагреневая кожа, так назывался роман Бальзака, прочитанный мной ещё в детстве. В позапрошлом веке написана эта книга, и в другой стране, а как бы про нас с вами пишет автор. Там рассказывается про одного человека,он в антикварной лавке купил кусок кожи, на котором было написанно, что его обладатель будет иметь всё, что пожелает, только с каждым исполненным желанием кожа будет уменьшаться.Ну, а когда кожа уменьшится, то и её владельцу…. хорошего ожидать не приходится. Пересказать роман классика мировой литературы у меня не получится, но аналогию с нами провести, наверное можно. Гениальный Бальзак предупреждает нас, что за все исполненные наши желания нам придётся платить. В лесу не стало ели. Это наша плата за Новогодние ёлки у нас в домах. В реке нет рыбы, так это же мы её извели. Под каждым кустом пустые бутылки валяются, а кто их бросил? Разве не мы? Мы любим пикники на природе, жгём костры. Чиркнул спичкой - и нет леса. Природа всё исполнит, только пожелай… А не висит ли у нас такая шагреневая кожа? Только одна на всех?


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 06 апр 2013, 10:53 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ГЕННАДИЙ КОН
СВЕТОТЕНИ
Что ж. Я свой выбор сделал: не хочу в мерзкого урода-старикашку, не хочу в ископаемое, не хочу обрастать мхом! Не хочу, не собираюсь и не буду!
Тем более, что от меня теперь уже ничего не зависит.
Кроме того, та жизнь, которую я собираюсь вести в дальнейшем, с ЭТИМ творчеством несовместима.

В конце концов, в этой жизни предавал не я - меня предавали, жестоко и безжалостно лишая права не только по-человечески жить, любить и творить, но даже чувствовать себя полноценным членом общества. Оно мне надо - до последних дней отбиваться от желающих "поиметь" и обгадить?.. Так что давно пора все это прекратить и скрыться за поворотом жизни от "любящих" взглядов всяческих "доброжелателей"
* * *
В настоящее время мы все живем (и будем жить до самой смерти) в Черном Мире в Черную Эпоху КАЛИЮГУ, что находит свое подтверждение как в ИНДУИЗМЕ, так и в моих многочисленных статьях, а также в эзотерическом учении "ТЕОКРИПТА" ("БОЖЕСТВЕННАЯ ТАЙНА"). Как бы кому ни хотелось обратного, но реальность именно ТАКОВА.
Мне лично, может, тоже больше нравится Свет, а не Тьма. Тем не менее, в моих работах Свет и Тьма занимают примерно то же самое место, которое они занимают и в нашем Мироздании (СВЕТ СВЕТИТ ВО ТЬМЕ, НО ОТНЮДЬ НЕ НАОБОРОТ). И вообще, для себя ЛИЧНО я считаю, что любой автор должен быть, прежде всего, ЧЕСТНЫМ; должен правдиво, пусть даже в своем относительном и ограниченном понимании, отражать в своем собственном творчестве ту Реальность, которую он видит перед собой. В противном же случае придется согласиться с мнением Ильича об интеллигенции!
Пусть я выразился жестко, но зато правдиво и справедливо. ХВАТИТ ЛГАТЬ В ТВОРЧЕСТВЕ, ХВАТИТ СОЗДАВАТЬ ЛЖИВЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ! К слову сказать, любых конъюнктурщиков, не оправдывая, понять можно; любых, кроме тех, кто искажает и извращает нашу общую историю, лишая нас тем самым достойного будущего.
* * *
Все равно стоит искать Идеальную Любовь, мечтать, грезить о Ней, отдыхать душою. Даже если вся жизнь пройдет в бесплодных поисках - все равно мужчина должен не сдаваться, должен занимать активную позицию в жизни. К сожалению, неудачи и страдания не делают человека добрым, только злым. Лишь мазохист может добреть от страданий. Но такая доброта - ложная, порожденная извратом.
* * *
Возможно, что все это - лишь отражение
чьего-то сознания,
А может быть, все мы живем в огромном
Зеркале,
Разбрызгивающем фонтаны призрачных
теней?
А может быть, мы живем в миллиарде
зеркал,
И каждое - отражение предыдущего,
более симметричного и правильного.
Тогда я понимаю идею множественности
миров...

Наверное, это большое Зеркало
и есть вся Вселенная,
А мы - лишь жители зеркального Антимира,
Трехмерные подражатели чьего-то
истинного Величия.
Эфемерные, как радуга и слепые,
как новорожденные котята,
Огонёк спички, который завтра потухнет,
Презрев замысловатые физические законы.

Тогда рухнет ажурное здание,
В котором Солнце всего лишь очередной,
Сотый или сто первый этаж
В замыслах гениального Зодчего,
Ослепленного безумным Королем.

Может быть я мертв, как Сфинкс,
Ибо я всего-то - смешное отражение в
зеркале,
Или данные, заложенные в память машины
гигантов
Оказались все же неверны?!


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 12 апр 2013, 22:57 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
ЯКОВ ШАФРАН
МИНИАТЮРЫ ПРОЗАИЧЕСКИЕ
Вот и наступило «бабье лето», и, несмотря на осеннюю прохладу, на солнце и тепло, и весело, и хочется ходить, ходить, и любоваться красотой ранней осени, встречаясь с добрыми старыми и новыми знакомыми. Вот и сегодня я познакомился с новым другом – бледноликой берёзовой рощей, что тянется белыми руками-стволами к ярко синему сентябрьскому небу. Увидел её и уже не смог отвести глаз, ибо люблю подолгу глядеть на переливы листвы из зелёного в жёлтое, на верхушки деревьев, плывущих под небольшим ветерком в бездонную вечность, слушать колыхание ветвей, поющих тихую прощальную песню уходящим тёплым дням, вдыхать свойственные только этому времени года запахи, из которых уже исчезли ароматы цветов, свежих и скошенных трав, вскопанной земли, и прибавились ароматы утренних туманов, дыма костров, опадающей листвы, увлажненной осенними дождями земли, и многие другие, которым нет ещё имени. А когда подойдёшь к берёзкам близко, то даже ощутишь их вкус, будто испил берёзового сока, и гладкие стволы, как девичьи руки, ответным теплом отзываются на ласковое прикосновение, листья нижних веток приятно щекочут лицо, и земля такая мягкая под ногами, словно хочет раздарить напоследок свою нежность перед тем, как отвердеть под долгим морозом нашей северной стороны.
Но вот солнце зашло за ствол одной из берёз, и всю рощу до самой земли осенили прямые и широкие солнечные лучи, наполняя светом всё, что они встречали на своём пути. И стволы, и ветки, и листва, и земля, и трава, и неба синева, всё вокруг запело под лучами, сначала тихо, потом всё громче, и вот уже хор, набрав силу, поёт: «славься осень, дивная пора, вот глядится просинь в золото дубрав…». Все чувства обострены, душа летит, как птица, хочется обнять всё вокруг, и так стоять и стоять, никуда не торопясь, очищаясь от вкуса сомнений, от запахов раздражения и от прикосновений лжи…
А золотая в лучах листва призывно машет и зовёт идти дальше, от такого призыва трудно отказаться и награда не заставляет себя ждать. Я вышел на берег пруда, окаймлённого смешанным лесом, иные деревья стояли совсем зелёными, иные уже вовсю желтели, а меж ними была вся палитра переходных тонов. Лес отражался в чистом синем, как и небо, пруду, краски были не искажены, в точности повторяя натуру, лишь чуть заметная лёгкая рябь на воде словно говорила: «не забывайте обо мне, это – я, вода, и я играю во всей этой красе не последнюю, а может быть и самую, что ни на есть, первую роль!». И так хотелось окунуться в эту прозрачную синь, прикоснуться к камушкам дна, которые играли на солнце, как изумруды, посмотреть сквозь воду на солнце и на лесную красу, почувствовать вкус воды, услышать её ласковое плескание и ощутить неповторимые запахи лесного пруда, которых нет ни у реки, ни у озера, ни у моря-океана, и смыть с себя всё ненужное, всё наносное, всё несвойственное…, жаль вода в ту пору была уже не для купания, да и воздух был холоден.
Но можно и, не окунаясь, слиться со всем окружающим, достаточно мысленно и всеми своими чувствами стать частью этой красы, этого мира, раствориться в нём, хотя бы на время, не прерывая, не ограничивая себя, столько, сколько захочется душе, мягко отгоняя все мысли и проблемы, и время остановится, и внутреннее пространство станет большим-большим, огромным, бесконечным, и новые силы начнут прибывать, вливаться широким потоком, и ты почувствуешь, что всё вокруг – это ты, а ты – это всё окружающее.
А это и есть самое главное!
* * *
ТУМАН
Ранним утром в середине сентября на Свиблово опустился туман. Сам по себе туман – явление обычное, нам не привыкать видеть его в эту пору года, но это туманное утро всё же было особенным. Русло реки Яузы и Свибловские пруды лежат в низине, на уровне трёх-четырёх метров ниже жилого массива, и у всякого, кто подходил к спуску, складывалось впечатление, что он вдали, на северо-западной стороне, видел горы, покрытые растительностью. Так полупрозрачный туман усреднял и затушёвывал невысокие холмы на другом берегу реки, лес, растущий на них и облака, окрашенные во всевозможные тона серого цвета. Впечатление было настолько живым, что на миг брала оторопь, и возникала мысль – а, где это я, уж не в предгорьях каких-то? но знакомые картины низины, хоть и под туманом, возвращали наше воображение на землю.
Однако через некоторое время мы снова встретились с чудом. Видимо туман этим утром решил околдовать нас окончательно. Над одной из чаш знакомого изумрудного пруда висела перевёрнутая полусфера плотного тумана, именно полусфера, которая на определённой высоте образовывала с прозрачным воздухом резкую границу, словно одна чаша сверху была накрыта другой. А вокруг темнел зеленью близкий лес, над ним, вдали, в лучах восходящего солнца, ярко блистали панели останкинской телебашни, вершина которой терялась в облаках. И купол церкви Патриаршьего подворья, через лёгкую дымку тумана, на фоне серых облаков, за которыми где-то поднималось солнце, был тёмно-серым, а не золотым, как в обычные, даже очень пасмурные, дни.
На траве лежала крупная роса, и все запахи были приземлёнными и густыми.
Вот такое волшебное утро выдалось нам в этот день, как раз перед «бабьим летом»!
* * *
РАЗМЫШЛЕНИЯ
Человек обладает свободой воли. И он может поставить свою волю на службу, как Богу, так и своей страсти – телесной или духовной, например, гордыне, тщеславию. Какой бы страсти человек ни служил, он является её рабом. Служит ли он страсти плотской любви, страсти обжорства, страсти накопления, страсти тщеславия – всё равно он раб своей страсти. Парадоксальность в том, что чем более человек освобождается от Бога, тем более ему кажется, что он свободен. Но это самообман, всё более и более затягивающий душу в сети самоуничтожения.
Всё это старо, как мир. Съешь запретный плод, и будешь как Бог…
Верующий человек, стремящийся исполнять волю Бога, пусть у него не полностью это получается, уже не раб, а нарождающийся новый человек. Он знает, что его мысли, чувства, эмоции это ещё не объективная реальность, а только субъективная. Объективны лишь законы Бога, по которым живёт всё сущее.
Но как можно создать насквозь потребительскую цивилизацию из действительно верующих людей. Это невозможно, они не могут сказать – хочу, а после хоть потоп. Следовательно, нужна свобода от Бога.
Вот и вся подоплёка так называемой свободы.



Победа не в том, когда сильный и мощный человек, уверенным голосом, а когда слабый и немощный, несмотря ни на что, стоит на правильной позиции и говорит истину.
Будущий век, это век не жестоковыйных, а милостивых. Жестоковыйные уйдут с Земли, как сухая трава осенью.
Человек, вступивший на путь зла, этим злом может быть ослеплён настолько, что уже не видят, где истина, а где ложь, где друг, а где враг, где Родина, а где чужбина. И только Бог может вернуть такому человеку зрение. Но для этого нужно открыть Ему сердце. А зло-то как раз и не даёт это сделать.
Часто людям, чтобы они уверовали в Бога, нужно показать чёрта.
Что первично, дом или атмосфера в нём? Конечно, дом, не будет его, негде будет создавать атмосферу. Так же с государством и религией. Вначале нужно создать государство, а потом воспитывать народ.



Бог любит многообразие. Это видно по многообразию в минеральном, растительном и животном мире. Этой любовью Бога объясняется и национально-культурное разнообразие. Такое разнообразие является одной из высших ценностей этого мира.
Многообразие требует терпимости. Но какой она должна быть? Терпимостью смешения, стирания всех различий и перемешивания, терпимостью ко всему, ради безграничного потребления? Или терпимостью гармонии и порядка, когда люди, организации, народности и нации не сливаются в одно, без различий и индивидуальных особенностей, месиво, но и являются при этом, в сущности, единым целым?
Любой разумный человек и патриот своей страны скажет – лучше последний вариант.



Понимание целесообразности, объективной необходимости и причинности определённых исторических действий и событий никогда не должно отрицать сострадание, сочувствие и жалость к жертвам этих действий и событий. А это может быть только в том случае, когда всё, что происходит, понимается как совокупный результат всех причинно-следственных связей, образовавшихся родственными действиями и событиями, произошедшими ранее, и связанными видимыми и невидимыми логическими узами с настоящим. В прошлом могли действовать (а мысли, идеи и слова – это также действия) как родственники современным людям, страдающим как бы беспричинно, так и люди, родственные им по своим целям, убеждениям, по духу. Всё это есть не что иное, как психоистория.
Христианское отношение к происходящему определяется тем, что всё, что происходило, происходит, и будет происходить, происходит только по Его воле, и понимается, как Его промысел. Но это отнюдь не избавляет нас от сочувствия, сострадания и милосердия к тем, кому тяжело.



Отсутствие различий между людьми вплоть до полного их нивелирования никогда не приведёт к родству. Только уважение друг к другу, к непохожести, к различиям, к многообразию приводит к такому единству и такой крепости, каких не может дать никакое принуждение под страхом наказания. Этим славилась Россия на протяжении многих веков, даже когда не было никаких национальных границ. Добрососедие, братство, взаимопомощь, взаимоприобщение к культуре и к Родине вообще, чувство общего дома независимо от национальности и вероисповедания – вот что всегда отличало нашу страну и наш народ от других стран и народов. Наша страна Россия – это добровольное объединение народов - русских, татар, чеченцев, всех-всех народностей и вер в один единый и великий многонациональный Русский народ.



Идя дорогой от Бога, можно дойти до создания своего внутреннего полностью автономного мира, лишённого всякой любви. А ведь любовь есть единственный и великий объединяющий принцип. Смысл совершенствования в объединении, а не в разъединении, и такое объединение происходит только на основе любви к Богу и между собой.
Там же, где нет любви, всякий человек есть либо враг, либо временный союзник и потенциальная жертва. Человек, в котором нет любви, полон гордыни, считает, что он лучше и умнее всех.
Если Любовь отдаёт себя в служении людям и в сотворчестве, то Нелюбовь стремиться взять всё что можно от людей. От людей, в которых нет Любви, за версту несёт вампиризмом и тиранством. Такие люди терпеть не могут светлых людей, и всячески стараются изгнать их из своей среды.
Там, где царствует Любовь, там Бог. От Него спасение, радость, благо. Нелюбовь же несёт с собой страдание, тоску и разрушение, превращает всех в жертвы. Нелюбовь – это чёрная дыра Космоса.
Нелюбовь может быть побеждена только Любовью. Поэтому Любовь – венец мироздания.



Хуже нет клеветать на землю и народ, вскормившие и вспоившие тебя, и кормящие поныне. Хуже нет опошлять веру народа, обвинять его в несусветном, считать его природную философию суеверием и глупостью, возводить из негативных черт отдельных людей образ народный. Хуже нет выставлять свой народ перед другими низким, клятвопреступным, неверным, лживым и глупым, ленивым, вечно пьяным и неспособным ни к чему. И это притом, что в истории земли и народа так много примеров противоположных, говорящих об истинности веры, о мудрости, о характерах сильных и благородных, о высоте мысли и полёта души, о верности и правдивости, о талантливых и смекалистых умах и умелых руках, о трезвости рассуждений и широте души.
Перефразируя известное выражение, можно сказать: «Но, если кто-то так делает, значит это кому-то нужно!» Выходит, нужно, и выходит, что даже очень. Есть ведь такие, кто только ради того, чтобы "доказать", почему не сработала их «монетаристская теория», обвиняют в этом «низы»…



Одни люди отказываются от совести ради собственности. Другие бегут от собственности ради совести. Самое лучшее - сочетание собственности с чистой совестью.

Воздержание полезно только тогда, когда оно посвящено Богу, служит спасению души и сердце, при этом, полно любви.
Усилием воли причинно-следственные связи не разорвать. Их можно изменить только неустанным трудом души.
Жизнь не терпит насилия. Когда усилие кончается и всё успокаивается, остаётся рисунок, запечатлевший это насилие. Невежественный и упрямый человек пытается снова усилием воли совершить над жизнью следующее насилие, чтобы убрать и ту преграду, которая образовалась в результате прошлого усилия. И так может происходить долго, вплоть до смертного часа.
Трудно представить, что бы было с людьми, если бы не было литературы. Такие популярные виды искусства, как театр и кино – её дети.
Человек должен жить так, чтобы не было непосильного труда, раздражения и гнева. Он должен жить так, чтобы внушать уважение окружающим...

Когда человек занимается делом, к которому он предназначен своими способностями и талантами, у него многое получается как бы исподволь, без активного состояния ума, а порой даже и в полубессознательном, вдохновенном состоянии.
Праздность это плодородная почва, рождающая многие грехи. Тогда напрашивается мысль, что деятельность защитит нас от них. Это ошибочное мнение, так как деятельность деятельности рознь. Если наша деятельность построена на правильном понимании жизни, себя, Бога и веры, то это движение в сторону спасения души. Некоторые считают, что, если нет правильного понимания, то лучше бы деятельности не было вовсе, лучше бы была праздность. Это также ошибочно, ибо, как тогда человек узнает о своих ошибках
Одному кажется одно, другому другое, третьему третье, так как у каждого своя точка зрения. И истина не складывается из всех точек зрения, не представляет собой арифметическую сумму. Но в то же самое время все эти точки зрения являются микроскопическими отражениями каких-то граней и частей всей истины.
Есть гордыня и гордость, есть тщеславие и честолюбие, есть себялюбие и самолюбие. Первые аморальны и противоречат заповедям Божьим. А без вторых нет человека.



Тот, кто отпустил прошлое, решив все тянувшие за душу проблемы Любовью, заповеданной Христом, и, если были тяжкие грехи, через покаяние и искупление молящий Бога о прощении, в настоящем живёт по Христу, находится на верном пути. Тот же, кто живёт прошлым в ущерб настоящему, кто умножает прошлые грехи грехами новыми и не раскаивается ни в содеянном, ни в делаемом, идёт неверной дорогой. И очень об этом пожалеет.
Нужно произносить каждое доброе слово, делать каждое доброе дело, даже самое маленькое, так, как будто бросаешь зерно в землю, с внутренней непроизносимой молитвой о том, чтобы это слово или дело попало в благодатную почву, пустило корни, выросло и дало добрый урожай на радость всей жизни и всему живому.


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 17 апр 2013, 08:59 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
МАРИЯ ПОДАЛЕВИЧ
МИНИАТЮРЫ

Ты говоришь - люблю...
Но у нас с тобой разное понятие и восприятие этого слова!
Для тебя это - моя, не отдам, не отпущу! Никто не смеет её обидеть - я сам только смею...
Для меня это - я желаю тебе добра и всё сделаю для твоего счастья!
Ты говоришь - я хочу, чтобы ты делала так и так - а я спрашиваю тебя - что ты хочешь?
Как сделать тебя счастливым?
Я не присваиваю себе права знать - как ты будешь счастлив! Я спрашиваю у тебя - и советуюсь с тобой! Я бесконечно люблю и уважаю тебя и боюсь тебя ранить...
Почему ты не боишься обидеть меня? почему ты говоришь - так тебе и надо! Почему ты думаешь в первую очередь о себе?
Давай поговорим об этом! Давай искать компромисс - и находить его - ведь мы не хотим всё испортить - мы начинаем строить дом - нашу жизнь вместе - и надо заложить фундамент - это будет уважение, стены будут из совещательности и взаимопонимания, крыша из доверия и понимания - а дверь будет из любви - и она всегда будет открыта.
Давай строить заново крепкий дом не опираясь на прошлые отношения - и у тебя и у меня были ошибки и неудачи - но это были другие люди и другие отношения...
Давай начнём всё заново - будто мы только решили быть вместе и узнаём друг друга - привычки и особенности - ведь это так увлекательно - давай будем бережны к личности и душе друг друга - если растоптать всё самое светлое - то и любви не останется!
Давай беречь друг друга - давай забудем и всё, что было между нами плохого - обиды и ссоры - непонимание и разрывы - давай протянем друг другу руки и пойдём в одну сторону - а не будем дёргать друг друга в разные стороны - давай дружить и доверять друг другу - давай будем учится понимать и любить друг друга - и всегда выбирать не себя, а другого в приоритеты.
Давай просто попробуем - и если не получится - тогда и поговорим - давай попробуем построить наше совместное будущее - чтобы обрести в нём настоящее счастье и настоящую любовь и дружбу.
Давай просто попробуем!

* * *
ДУША АНГЕЛА

Что такое душа?
Как её можно увидеть, почувствовать?
Я часто думаю об этом.
Однажды мне приснилось...

Будто я лечу во вселенной - это как сгусток энергии - и я там живу и расту и развиваюсь.
У меня мудрые учителя - и в какой-то момент - мне уже было 16 лет - мне предложили задание - это было первое серьёзное задание для меня.
Это было так ново и необычно - мне показали голубую планету - красивую и добрую.
Планета приблизилась и я увидела моря и океаны - зеленые просторы и красивые горные рельефы.
Там очень чистый воздух - только плотная атмосфера - на него можно опираться и летать.
И мне предстояло там жить.
Но смогу ли я пить этот воздух?
Смогу ли выдерживать магнитное поле?
И тогда выступил мой друг детства - он вышел вперёд и сказал:
- Я пойду с тобой! Я укрою тебя от боли и обид, я сумею защитить тебя.
- Но я должна быть одна там. Я не могу взять тебя с собой.
- Я стану невидимой тенью и всегда буду рядом - просто позови.
- Но увижу ли я тебя?
- Во сне...
- А если я скажу - нет!
- Не останавливай меня - ты не сможешь...

Вокруг всё закрутилось.
- Как мне тебя называть? - спросила я.
- Я буду твоим Ангелом.
- Я встречу тебя?
- Я всегда буду рядом - просто подумай обо мне - и я отвечу тебе - шелестом дождя, прикосновением листвы, запахом цветов, первым снегом.

Всё превратилось в радужный вихрь и пропало.

Я проснулась и открыла глаза.
За окном светило золотистое солнце, а на столе стояла ваза с цветами.
Так вот почему я так люблю запах роз! Дождь на лице и снег в ладони!
Так вот что поют птицы и шелестят мне деревья!
Они мне рассказывают о твоей любви!
Моя душа помнит и любит тебя!
И этого у меня не отнимет никто и никогда!
Мой Ангел!


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
 Заголовок сообщения: Re: Амфитеатр малых литературных форм
СообщениеДобавлено: 07 май 2013, 09:13 
Не в сети
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 20 апр 2011, 07:35
Сообщений: 955
НАТАЛЬЯ МАНГРА
Избранное


Крохи того, что можешь любить во мне, стоят ли волшебства? Стоит ли порывов моих судорожных такая вялая твоя езда? Отпустить так хочется. И ведь отпускаю. Поверить страшно, что в тех крохах, которые ты любишь во мне, и есть Воля.... И не поверю. Потому что эти крохи даже не часть меня. И за это не любят личность. Эти крохи - некая субстанция, на которую ты позарился, покупая меня. Продалась. Сейчас понимаю. И торговля с тех пор мерой стала мне. Даже не с тобой уже торгуюсь. А с той субстанцией, которую ты поселил во мне своими желаниями..... Ты наливаешь мне вино и ждешь. Момента, когда можно будет быть смелым, возможности ощутить себя у власти. Твои субстанции голодны и жестоки. Их накормить мне нелегко. Но я беру с твоих рук бокал и наполняюсь "чужими". Они могут. Они умеют....
Уж лучше бы ты молчал. Но ты вдруг в этот момент признаешься в любви. Кому-у-у-у-у?!?!
Невыносимо в груди.... как вспомню, так стоном выходит боль, будто щипцами острыми сердце кто-то вырывает. Такая боль, что умереть хочется. И ведь страшно...снова страшно.... Я ли умру? Мой ли это порыв? И я призываю волшебство. Снова встаю. Улыбка. Осанка... убраться, помыть, постирать, приготовить.... А боль эту строками выпрямить попробую. Получается непонятно, но... так, а как иначе? Понятное не болит.
Ты уходишь в ненависти, взращиваешь свою обиду до размеров, до суммы.... Потом ты мне заплатишь эту сумму за возможность любить во мне те самые крохи.... Как же ты не понимаешь, бесплатно я умела бы дать много больше.... Саму себя. А так ли? Действительно ли не понимаешь? Наивная. А нужна ли тебе Я? Тебе нужны они.... во мне. И ты снова протягиваешь мне бокал, предлагаешь сигарету....И все рушится. Я не знаю,какой мне быть, чтобы не болело. Какой мне можно быть...рядом с тобой? Почему ты не сказал мне о любви когда я родила тебе дочь, еще одну дочь, сына...? Почему ты не сказал мне о любви, когда я отказалась от успешной карьеры во имя уюта и тепла семейного очага? Почему ты не сказал мне о любви, когда я доставала себя настоящую по капельке, показывала тебе....Даже если бы ты никогда не сказал мне о Любви, я бы приняла это. Но какая нелепость, слышать признание в момент, когда разум затуманен, тело продано, ум грязно ругается.... Я столько раз падала, столько раз вставала, но никогда не думала, что "убита" буду "признанием в любви"....
* * *
У сердца самого таится нежное,
к тебе ответное, к тебе, заветному.
И что-то вспышками пылает между,
порывом ветреным, к тому... последнему....
Усталый вечер во мраке кается
тобою дышащий,терзает клеточки....
И тело бедное в истоме мается
пылает игрище, сжигает веточки....
Во снах нечаянно тобой согретая,
поникла грешницей, и солнце спряталось.
Умолкла песенкою недопетою,
и небо чистое со мной расплакалось....
А завтра солнышком проснется утречко.
Я встану бодрая, под маской женщины.
И в новых туфельках пройдусь по улочке,
где звуки жизни смешно намешаны.
А ты, взволнованно, отбросив лишнее,
в своем "мобильнике" найдешь мой номер,
меня признанием в порыве вылечишь,
касаясь сердца, изъявишь волю....
И что-то в перьях вспорхнет отчаянно
над синей синью, в лучах свободы.
Замироточат сквозные раны
мешая разное в однородное....


Вернуться наверх
 Профиль  
Ответить с цитатой  
Форум закрыт Эта тема закрыта, Вы не можете редактировать и оставлять сообщения в ней.  [ Сообщений: 179 ]  На страницу Пред.  1 ... 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 ... 12  След.



cron


Сейчас посетителей в разделе : 7