Притча 

 
           В беспредельных просторах Вечности, из миров высоких, летела птица Сва. Летела лучом светлым, летела светом ярким, уронила перо дивное. Упало перо в туман утренний, заиграло капельками серебряными, забил родник хрустальный.

           В одном лесу речка текла воды дивной. Чистой радугой разбегались струи быстрые, Отражали солнышко воды прозрачные, отражали солнышко, да удивительно, словно лик играл в воде амарантовый, кругом ярким по каемочке, а внутри еще круги проглядывали, словно три брата за руки держатся. Приходили звери лесные той водицы глоточек сделать, жались травы малые к бережочку поближе, а деревья высокие низко ветки склоняли да к живой воде тянулися. Вырастали на тех ветках плоды удивительные, плоды удивительные – животворящие.
           И было среди тех деревьев одно дерево, не высокое, не низкое, ничем от других не отличающееся, да только не росли плоды на ветках его животворящие, а росли плоды мертвые. И старалось дерево ветки свои в воду поглубже опустить, да не помогало это.
           Все глубже и глубже дерево ветки в воду опускало, пока до дна достало. До дна достало, да корни пустило.
           Ветки бесплодные со дна прорастали, со дна прорастали да возгордилися. Возгордилися, да порешили: куда хотим туда поток и направим, а если кому не нравится, тому и перегородим вовсе, и без водицы живой он останется.
           Мимо плавали пескари малые, светлу солнышку радовалися, в водице хрустальной плескалися. Увидали пескари, что ветки бесплодные, со дна проросшие, поток хрустальный перегораживать начали. Удивились пескари, да по младости, да по неопытности, уважением к тому Дереву прониклися. Видать важно Древо то, да у бога в товарищах, коль потоком позволено ему править властью собственной.
           Ветки стали те пескарями командовать, заставлять их ил в запруды натаскивать.
           Распухло Дерево от гордости наростами корявыми, к земле пригнулося, корнями и ветками до другого берега реки почти дотянулося.
           Пескари по младости своей поверили, что сила потока живительная из корней того Древа исходит, а всякая вода в обход запруды той протекшая, вред несет, да забирает силы жизненные. И проплывали мимо рыбы свободные, проплывали да над пескарями смеялися, над пескарями смеялися, да запруду портили.
           Разозлилось Дерево на рыб свободных, отомстить удумало. Вот лишу я их отраженья солнечного, что в воде играет ликом амарантовым, кругом ярким по каемочке, с тремя братьями во середочке, что крепко за руки держатся. Обратилось Дерево к ракам подводным тем, что задом пятятся, да в норах прячутся. В норах прячутся от света белого под корнями Дерева черного. И поверили раки Дереву, что ему лишь одному, уродливому и корявому, принадлежит то отраженье солнечное, что в воде играет ликом амарантовым, кругом ярким по каемочке, с тремя братьями во середочке, что крепко за руки держатся. Стали раки воду мутить там, где рыбы свободные плещутся, чтобы не было им отраженья солнечного. Пескари малые в стайки сбивалися, на рыб свободных озлоблялися, ракам помочь пыталися.
           Но бежал поток своею дорогою, промывал ту муть, струями хрустальными, в запруде протоки проделывал, размывал светлой радугой дело Дерева черное.

           Пролетала птица Сва над потоком, пролетала над запрудою. Улыбалась коряге черной, наростами разросшейся. Наростами разросшейся, поперек потока лежащей. Улыбалась стайкам пескарей малых, к коряге жавшихся. Улыбалась рыбам свободным, запруду расчищающим. Улыбалась ракам, от света белого под корягой прячущимся. И играло отраженье солнечное, тысячами ликов амарантовых, что кругом ярким по каемочке, с тремя братьями во середочке, что крепко за руки держатся.
           И роняла птица Сва перышки. Роняла перышки дивные в туман утренний. И где упало перышко бил родник серебряный. Бил родник серебряный, наполнял поток хрустальный. Наполнял поток хрустальный, по земле струящийся. По земле струящийся, всякому жизнь дающий. Всякому жизнь дающий, солнце яркое отражающий. Солнце яркое отражающий ликом амарантовым. Ликом амарантовым с кругом ярким по каемочке, с тремя братьями во середочке, что крепко за руки держатся.